Миронов огляделся. В дальнем конце района на отшибе стоял старый дом. Подъехав ближе, он увидел ржавую выцветшую табличку с номером строения. Так и есть, тридцать пятый. Лишнее внимание ему было ни к чему, так что необходимо действовать быстро. Он оставил мотоцикл у склонившегося к земле дерева и подошёл к домофону. Потом решительно утопил палец в единицу и двойку. Прозвучала нелепая мелодия, неестественная для этого места. Прокуренный голос Гремлина огласил тишину, будто вспорол острым ножом.

– Всем стоять, не двигаться!

Миронов на секунду задумался.

– Хватит шутить, Гремлин. Твой район и без того напоминает мне апокалипсис.

– Гремлин? Кажется, это сказочный персонаж. В любом случае здесь таких нет.

Назревающее волнение кипело в нём, выплёскиваясь через лихорадочное постукивание пальцами по холодной металлической двери. Сейчас он повесит трубку и отключит домофон. Ну же, думай!

– Вопрос жизни и смерти.

В ответ послышалось неразборчивое бормотание.

– Лёха, ты что ли?

– А ты думал, Sub Zero?

– До выхода новой части «комбата» три месяца, – заметил Гремлин.

– Открывай давай.

Лифт не работал, так что пришлось подниматься пешком, разглядывая «настенную живопись» на неровных, покалеченных вандалами стенах.

– Насколько мне известно, – начал задумчиво доктор, – вы стали игнорировать наши обязательные уколы.

Михаил Даровский, облачённый в белый халат, медленно кружил вокруг Маши, сцепив за спиной свои жилистые руки. Халат на руках его был подвёрнут, и на правом запястье виднелась марлевая повязка, сквозь которую проступала алая кровь.

– Я понимаю тревогу насчёт наших уколов, но в них ничего нет особенного. Они лишь тонизируют сотрудников, которые с недавнего времени стали брать с вас пример.

– Они работают уже третью неделю без выходных. Ночуют в комнате отдыха, где вы раньше работали.

Маша еле слышно вздохнула. Воспоминания о той работе не давали покоя. Приходилось брать с собой планшет и долго блуждать по просторам интернета в небольшой тёмной комнатке, похожей на кладовку. Помещение находилось рядом с её рабочим кабинетом. Там было довольно тоскливо – обычные белые стены, железный пол, умывальник, туалет и душевая.

Внезапно к горлу подступила горечь. На глазах появились едва заметные слёзы.

– Я не машина, – сказала она устало. – К тому же от инъекций у меня испортился сон.

– Естественно, – усмехнулся доктор. – Мы все с вами люди.

Он взял со стола хрустальный графин и наполнил рядом стоящий стакан прохладной водой.

– Будете?

Маша трясущейся рукой взяла стакан.

– Кстати, о людях. Разве сотрудники безопасности не просили вас прийти ко мне раньше? Я хотел предупредить о новой разработке. Вижу, вы уже с ней познакомились. Так как вам наш прототип – 801-ый?

– У него есть, кажется, имя, – сказала Маша.

– Надо же!

– Честно говоря, я не ожидал от вас столь глубоких анализов. Кстати, вы не принесли мне распечатки?

Не дождавшись ответа, доктор вздохнул.

– Что ж, очень жаль. Но это всё цифры, данные для машин. Меня же интересует его интеллект. Вы с ним разговаривали, так?

Маша припомнила рассказ мужчины о жёстких опытах и несколько раз нервно кивнула. Плёнка лежала в кармане её халата. Маше от прикосновения плёнки становилось теплее. Она согревала её надеждой раскрыть тайный заговор всемирно известных учёных. Теперь она знала точно – они собрались со всех крупных стран, чтобы поработить человечество. И как фантастически бы это ни звучало, всё это было правдой.

– Однако, – продолжал доктор после непродолжительной паузы, – это остаточная память 801-ого. Вскоре он забудет и собственное имя, и ваш разговор.