– Над чипом – паспортом. Почему у одних он есть, а у других нет?…

Чертяка снова усмехнулся. Впереди синело небо, зовущее в бескрайнюю даль, внизу темнела набирающая силу зелень. Полёт протекал нормально.

– Некоторое время назад, – ответил он, – власти задумали «чипировать» всё население. Родился, допустим, человек – ему сразу внедряют чип. И всегда можно контролировать его местонахождение и состояние здоровья, о чём свидетельствует температура его тела, выдаваемая микропередатчиком. По этой температуре можно определить, болен ли он и… жив ли… Хотели расширить спектр выдаваемой информации, но решили ограничиться этим. Потом возникли протесты, мол, мы вмешиваемся в личную жизнь, и чипирование решили применять только к особой категории людей: к военным, к сотрудникам Стражи,… и к тем, кто отправляется в дальние космические походы. Когда получишь офицерское звание, тебе тоже придётся вставлять чип. Не бойся, это не больно и никаких неудобств не вызывает. Зато, случись с тобой беда, твои коллеги будут знать, где тебя найти и от чего спасать… Хотя, по-моему, сейчас эта процедура тоже проводится по желанию…

– Хотелось бы просмотреть записи с «нашего» чипа.

– Зачем?

– Чтобы определить, как менялась измеряемая им температура, когда он находился в теле Энцо, и в теле того, кто позже назвался его именем…

– И что это даст?

– Не знаю.. Но средняя температура тела человека и дружественных нам цивилизаций – «гоблинов» и «эльфов» различается… Так мы, по крайней мере, можем подозревать, кого нам искать: человека или…

– Понятно. Что ж, сделаем запрос. Может, это что-то и даст…

– А насчёт прохладительных напитков… Это не было шуткой?

– Нет, Коллинз. Хочешь – пей. Кстати, достань и мне баночку.

Аппаратура катера сама выбирала «эшелон» движения. В зависимости от «загруженности» трассы, летательный аппарат самостоятельно менял высоту полёта.

– А если хочешь чего-то горячительного…

– Нет-нет, я не употребляю!

– Правильно. Одобряю.

Тон его несколько смягчился по сравнению с тем, каким он был в самом начале их полёта.

– Женат? – спросил Чертяка, открывая банку с «гоблинским» квасом.

– Нет, – ответил Коллинз. – Скажешь: «и правильно»?

– Не знаю, – признался Чертяка. – Мне вот тридцатник, и давно пора бы, и женщина любимая есть, а всё как-то… не получается.

– Гложут сомнения?

– Ты чертовски, прямо не по годам, догадлив, – после паузы ответил Шит. – Кстати, мы уже прибываем.

Внизу протянулась блестящая на солнце лента Оки. Некогда великая русская река за последние годы здорово обмелела, её берега, ранее обрамляемые шапками и шубами роскошных лесов, были покрыты клочковатыми серо-жёлтыми проплешинами. Казалось, что река давно и безнадёжно больна.

И тут и там краснели черепицами крыши домов. Берега Оки были густо застроены коттеджными посёлками.

Аппарат приступил к снижению.

Чертяка для приземления выбрал не совсем удачное место. Слева высилась гора местной мусорной свалки, за которой робко ютились редкие сосенки, справа находился забор с надписью «Посёлок «Мечта».

– Прибыли, – объявил инспектор. – Ты сиди здесь, отслеживай мои действия. А я пойду, договорюсь с охранником, наведу справки и проникну в дом. Понадобишься – вызову.

– Понял, босс.

– Не грусти, партнёр.

Чертяка вылез из катера и направился к забору, трёхметровой стеной ограждающему постройки – домики из двух-трёх этажей, самых разных архитектурных композиций.

Коллинз развернул планшет на экране тотчас возник быстро шагающий к домам напарник. Этот тридцатилетний мужчина со слегка курносым носом, тёмными вьющимися волосами и большими, выразительными глазами прямо-таки излучал уверенность. «Возможно, у тебя и есть чему поучиться, – подумал молодой человек, – но вряд ли ты меня чем-то удивишь».