Кук и там защищал себя от гнетущих мыслей о будущем, от страшных раздумий о некогда любимой жене, тем, что играл в невинную вариацию игры «живой думает о живом» с глупышкой с планеты Бусинка, прибывшей на Землю как девочка –туристка при маме. Мама, обременённая делами-заботами поистине космического масштаба, решила оставить дочь для пригляда над усталым и безмерно одиноким человеком, на тот момент ещё не Куком, а Вороновым Артёмом. Но это Пелагея так думала о Куке, как об усталом путешественнике по иным измерениям, вернувшимся на Землю лишь ради единственно-родной души, ради дочери Ксении. На самом деле душ, родных Черепу Судьбы по крови, обитало на Земле предостаточно. И все они были мужчинами. А дочь так и осталась единственной.

То, что он не пожелал влезть в свой же родной дом на правах родного отца, Пелагея приписала его личным тайнам, а разгадывать их не считала и нужным. Как отдыхал в её секретном ангаре и чем утешался странник Вселенной, – всеми забытый на Земле, всё утративший, в том числе и собственное имя, – она о том и не догадывалась. Или же думала, что он рассказывает её малоумной дочке сказки, как оно и положено бесполому деду. На тот момент времени Череп Судьбы и впрямь выглядел жалковато, – реальный уже череп да скелет. Только говорящий и ходячий. Или столь болезненно подействовал на него последний переход через нуль-пространство, или Земля обрушилась всей своей мощью на его душу, растрясла его психику, вызвав шквал неожиданных болезней? Но «Череп Судьбы» уже воочию узрел другой мистический и потусторонний череп по имени «Ангел смерти», чей визит принял со смирением. И только бесцеремонная Пелагея отогнала, всегда нежданного, визитёра.

Его лечил столь же древний по виду Франк Штерн – кудесник в своём врачебном мастерстве. За какие заслуги? Доктор так и сказал: «Ты нужен мне не сам по себе. Ради Венда я спасаю тебя. Чтобы впоследствии ты спас его». И вылечил. Восстановил утраченную гармонию всех органов жизнедеятельности, вернул едва ли не каждый атом его телесной структуры на положенную тому орбиту.

И едва воскреснув, если уж по сути вопроса, бывший и значимый функционер ГРОЗ, приобретя новое имя, приобрёл и прежнюю утраченную прыть боевого жеребца. Принялся совращать поистине неземную в своём неведении девушку – лилейный Ландыш, которой и дал столь нежное имя, но, всё же соблюдая грань, за которую не перешёл. То ли устыдившись Пелагеи-спасительницы, то ли не решив для себя, а стоит ли обременять себя юной женой?

От стойкости самой Ландыш уж точно ничего не зависело, если подойти к сути дела с мужских позиций. Девушки очень часто отдаются тем, кого не любят, из одной лишь неопытности и неумения выдержать натиск озабоченного и многоопытного самца, вооружённого всем арсеналом для достижения любовных побед. Это прискорбный сам по себе факт, не отменяющий того, что красота девушки и даже её пробуждающийся, но всё ещё полудетский и доверчивый ум не всегда способствуют обретению истинной любви.

Стоила ли девочка Ландыш такой вот истинной любви? Конечно. Как и всякое существо во Вселенной, даже и не очень разумное.

– Я заступлюсь за тебя. Я поколочу его, если понадобится. Подойду и сделаю вот так; Кук, по маковке стук! – властно произнесла как бы глупенькая Ландыш, стукнув кулачком по матрасу, изумив и насмешив своей самоуверенностью.

Он не открывал глаз и наигранно свистел носом, как делал Кук обычно во время сна.

– Ты храпишь?! – изумилась она. – Обратись к Вике, чтобы она полечила тебе носоглотку. Я попрошу, она не откажет…

– Ага! Прямо сейчас вломимся к ней, чтобы полечить мою носоглотку, – и он засмеялся неудержимо, ибо сдерживать себя причин уже не было. Лана обрадовалась смене настроения и обняла его.