– И встречу свою смерть.

– Не на этой клетке, уверяю вас. Она совершенно безопасна.

Но молодой человек не сделал ни малейшего движения, чтобы подчиниться.

– Я прошу вас объяснить ваше намерение, – сказал он.

– Вы сыграете самую коварную шахматную партию, в которой когда-либо участвовали; вашим противником будет Смерть. Вы будете вправе делать движения за короля – на одну клетку в любом направлении по вашему выбору. Вы никогда не окажетесь в положении, в котором у вас не будет выбора по крайней мере между двумя клетками, на которые вы можете безнаказанно ступить; фактически, у вас будет выбор при каждом ходе между восемью клетками, на которые вы можете ступить, и, как правило, четыре из них будут означать безопасность, а остальные четыре – смерть, хотя иногда шансы будут больше против вас, а иногда – больше в вашу пользу. Если вы доберетесь до этой стороны целым и невредимым, то сможете спокойно уйти, если же коснетесь одного из электрических квадратов, то смерть будет мгновенной. Тогда я выключу ток, положу ваше тело в эту электрическую печь, снова включу ток, в результате чего в течение нескольких мгновений из трубы будет идти густой черный дым, а в горниле – лежать горстка белого пепла.

– И вы не подвергаетесь никакой опасности.

– Не больше, чем когда вы выступили против моего племянника, предварительно несправедливо оскорбив его.

– Дуэль была проведена по законам кодекса.

– Законы моего кодекса более щедры. У вас есть шанс сохранить свою жизнь. Мой племянник не имел такого шанса, он был обречен с самого начала, и вы это знали.

– Он был офицером французской армии.

– Он позволил своей шпаге отвыкнуть от практики, что, конечно, было неправильно, и он пострадал от этого. Но мы не будем обсуждать его, речь идет о вашей судьбе. Я даю вам две минуты, чтобы занять свою позицию на королевской клетке.

– А если я откажусь?

– Если вы откажетесь, я выключу электричество на всей доске, и тогда я покину вас. Я порву письмо, которое лежит на моем столе внизу, вернусь сюда утром, подниму тревогу, скажу, что вы вломились ко мне, чтобы отнять золото, которое лежит рядом с вами на столе, и отдам вас в руки властей как опозоренного человека.

– А если я скажу правду?

– Вам не поверят, и я с удовольствием узнаю, что у меня достаточно денег, чтобы посадить вас в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. Однако есть вероятность, что при полностью включенном электричестве это здание сгорит еще до утра. Боюсь, что моя изоляция недостаточно совершенна, чтобы выдержать столь сильный ток. На самом деле, раз уж эта мысль пришла мне в голову, то шина кажется мне хорошим решением проблемы. Уходя, я уложу провода так, что пожар вспыхнет через час после моего ухода, и, уверяю в этом, вас не спасут пожарные, когда поймут, что им грозит опасность от проводов под напряжением в здании, от которого, как я им скажу, невозможно отключить электричество. Итак, сэр, у вас есть две минуты.

Швиков стоял неподвижно, пока Ферран отсчитывал оставшиеся ему секунды; наконец, когда время истекло, он ступил на королевскую клетку и замер, слегка покачиваясь, с капельками пота на лбу.

– Браво! – воскликнул граф, – видите, все совершенно безопасно, как я вам и говорил. Даю вам две минуты, чтобы сделать следующий шаг.

Швиков с побелевшими губами шагнул по диагонали на клетку ферзевой пешки и замер, тяжело дыша, но невредимый.

– Две минуты на следующий ход, – сказал старик бесстрастным тоном судьи.

– Нет, нет! – взволнованно закричал Швиков, – Последний ход я сделал сразу, у меня есть почти четыре минуты. Меня нельзя торопить, я должен сохранять спокойствие. Я, как видите, прекрасно владею собой.