На ослабленного паразита подействовало. Раздавленная, переломанная девочка лежала неподвижно, точно разбитая кукла. Ветер разносил хрусталики осыпавшихся частей гуля, ласково трепал волосы и кружево сорочки…

Хлынули слёзы, я отвернулась. Их соль очищала рот от других вкусов, ещё бы не думать о родных девочки, о матери – матери так страшно кричат над мёртвыми детьми.

Читая заклинание упокоения над куратором, я покачнулась и последние слова шептала, стоя на ушибленных коленях. Магия заканчивалась, физические силы тоже. Оборотень застыл рядом, на его грязной шкуре блестели розоватые отсветы восходящего солнца.

А где-то рядом носилась ватага зомби…

Страха не было, только усталость. Подняла взгляд на оборотня: челюсть работала не слишком хорошо, но сейчас он – мой лучший инструмент. Им я стащила трупы к сгоревшей телеге, организуя «нору».

Отодрав от подъюбника несколько полос, сделала петлю с моим жезлом-манком и закрепила на шее оборотня.

Край неба основательно покраснел, и мрачная, почти таинственная в темноте дорога выглядела теперь до странности обыденно. В луже валялась сумка с клеймом штатного мага: переплетавшиеся белый, красный, голубой и зелёный кольца с золотым по центру – похоже на цветок с четырьмя лепестками. Подхватив объёмную сумку, я заползла в огороженное трупами убежище под обугленным остовом телеги и, закрыв глаза, отправила оборотня вылавливать зомби.

Прижатый к груди обломок чужого жезла грел бодрящим заклинанием, пока моё оружие приманивало зомби к прочёсывавшему поле и ракитники оборотню.

До чего же это странно – быть мёртвым волком. Четыре лапы. Хвост. Обоняние всё ещё более острое, чем у людей. Я почти понимала любителей управлять животными – бегать, летать, растворяться в звериных чувствах…

Накатывала дрёма. Закусив губу, я заставила себя сесть. В нынешнем состоянии можно и с бодрящим заклинанием уснуть, тогда оборотень освободится.

Мышцы коченели. Искусанные, ободранные пальцы саднили. Опустив кругляш навершия в истрёпанный подол, я надавила на раны – боль вспышками пронзала до запястий, наворачивались слёзы, но я снова и снова нажимала на ранки, изгоняя остатки сна.

Стебли пшеницы путались в лапах, цеплялись за шерсть.

Оборотень попался сильный. Кто или что его убило? А второго? Почему не похоронены, как положено? Очередная загадка.

До города доехать не успела, а место это уже не нравилось – слишком загадочное.

Оборотень трусил дальше, принюхиваясь к влажному, с запахом грозы воздуху. У мёртвых свои достоинства: они не устают, тёмная энергия свободно циркулирует по телам, давая преимущества перед живыми. А меня тянуло прилечь. Закрыть глаза хоть на мгновение. Прижав навершие к груди, я снова прошептала бодрящее заклинание, но оно едва подействовало.

Похоже, я приближалась к пределу, пора бежать в город, только… а если оставшиеся зомби кого-нибудь убьют?

Ещё одну девочку, например. Или мальчика. Чьего-нибудь папу. Маму.

Мой оборотень хорошо с мертвяками разбирался, я уже здесь, и у нас манок, надо потерпеть, выдержать ещё часик, чтобы качественно прочесать окрестности, выловить нечисть.

А там и мимо кто-нибудь проедет: с ферм в город продукты повезут, дилижанс, почтовая карета… Штатного мага хватиться должны, в конце концов. Надо исполнить долг до конца – я же без пяти минут специалист.

Преисполненная благих намерений, я решительно стиснула обломок жезла, приободрилась.

А в следующий миг похолодела: «Только бы желание сделать лучше не кончилось… как обычно».

Иногда нас одолевают противоречивые желания: убежать или принять бой, закрыть глаза на творящееся или сделать всё возможное, чтобы этому помешать. Выбирая, помните: вы отвечаете не только перед совестью, но и перед законом. И если с первой можете договориться, то второй от вас так просто не отстанет.