Вот и сейчас, лежа в мягком уютном гнездышке, которое ей устроили в комнате Ники, Мередит уныло перебирала свои воспоминания. Картинки веселой жизни в академии мелькали перед глазами. Особенно живо Мередит почему-то вспомнила занятие по алхимии, когда ее подруга вместо очаровательных духов на основе цветка маврозии сварила убойное зелье, вызывающее приступ болотной лихорадки. Какую же травку она туда случайно добавила? Такую вонючую…

Внезапно Мередит поняла, что запах этой травки расползается по комнате Николь. Она кинулась к лежанке няньки. Та спала явно наведенным сном. Николь тоже не просыпалась. Кошка металась по комнате. Она кричала диким мявом. Все бесполезно. И дверь была закрыта на ключ снаружи. Тогда Мередит своими слабыми лапками попыталась открыть окно. На нем было заклинание от проникновения. Но снаружи. А изнутри была лазеечка. Вот туда она протиснулась. По карнизу добралась до окон спальни герцога, моля всех богов, чтобы они были открыты. Она билась в охранное заклинание, пока герцог не проснулся.

Герцог был магом и он прекрасно понял – что-то случилось в комнате его дочери, раз ее кошка так беснуется.

Добежав до комнаты дочери, он выбил дверь. Крепкий запах змеиного папоротника чуть не сшиб его с ног. Вынеся дочь в другую комнату, герцог вызвал лекаря, алхимика и стражу. Нянюшку тоже вынесли.

Прибежавший лекарь осмотрел Николь, пришел к выводу, что девочка почти не пострадала и сразу начал лечение. Няню пока не могли разбудить. Алхимик нейтрализовал действие отравы в комнате.

В комнате наследника все было спокойно. Сонный мальчик на вопрос : не приносил ли кто-нибудь из детей что-то с улицы, ответил, что Ники подобрала маленький букетик цветов и отнесла к себе в комнату. Он возмущенно добавил, что хотел эти цветочки выбросить, но эта плакса выпросила их!

Цветочки нашлись на тумбочке возле кровати Николь. Уже обезвреженные они представляли миленький букетик из змеиного папоротника, сон-травы и колокольчиков. По остаточным эманациям было понятно, что на букетике чары привлечения внимания, настроенные на Ники и чары сокрытия воздействия, которые действовали до определенного времени.

Герцог всю оставшуюся ночь просидел у кровати дочери. Кошку он держал на коленях, машинально поглаживая ее. Кошка млела, а в сознании Мередит разливалось смущение от такой ласки. Утром стало ясно, что Николь не пострадала. Она была просто вялой и даже не капризничала. Няня проснулась сама, но была в худшем состоянии. Ее вины в случившемся не нашли и отправили отлеживаться в свою комнату. Гувернантка детей эра Куинн также была признана непричастной. Мередит задумалась о том, как это определили? Но у дознавателей были свои методы…

Узнав происшествии, прибыл помощник Главы Тайной канцелярии (по совместительству – племянник герцога) виконт Китор Горант. Леди Анабель Лиршей, почти невеста герцога, сказалась больной и отменила визит.

Кошку оставили в комнате Николь. Гувернантка было воспротивилась, но герцог приказал – он мотивировал это тем, что именно кошка оказалась спасительницей дочери и лучшем стражем, чем все остальные.

Были приняты усиленные меры безопасности-обновлены охранные чары, стража получила дополнительные артефакты распознавания непрямого воздействия. Когда герцог и виконт зашли в комнату Ники, первый подхватил кошку на руки и начал гладить.

Виконт удивленно посмотрел на дядю – Бриан?

– Ты знаешь, Китор, я так благодарен ей, что все время хочется носить на руках…

– Папа – попросила Николь – дай мне кошечку. Когда она рядом, мне лучше.

У виконта затрепетали ноздри. Он незаметно принюхался. Но нет, ничего…кошка и кошка.