Но я решила направить энергию в правильное русло и приступила к отмыванию крыльца.

Если поначалу дело продвигалась довольно бодро, то к моменту, когда я дошла до ступенек, мне хотелось просто махнуть рукой и оставить все, как есть. Не могу сказать, сколько раз мне пришлось поменять воду в ведре, но плечи и руки ужасно болели от напряжения. Я не сразу заметила, что Феликс решил мне помочь, а когда увидела его, перепачканного с ног до головы в красной пыли, трущего с усердием настольной льняной салфеткой кусок лестницы, ругаться уже было абсолютно бесполезно.

Мальчик сам принес воды в какой-то миске для салата и очень старался мне помочь, очень…, разве можно его за это ругать. Вроде все понял, осознал, пытается исправить, вот только легче от этого совсем не стало.

Когда мы закончили отмывать «художества» Феликса, я устало опустилась на белую мраморную ступеньку и вытерла пот со лба. Окинув взглядом перепачканного ребенка, посмотрела на свои грязные вещи, и подумала о том, что нам обоим не помешает ванна, но для начала надо было покормить зверюгу, который почему-то весь с головы и до хвоста тоже умудрился испачкаться в красной пыли.

- Феликс, а драконы едят сырое или вареное мясо? - поинтересовалась я, с ужасом мысленно представив, что и для него нужно будет готовить. Но видимо в этом случае, судьба решила меня пощадить, и когда прозвучал ответ:

- Сырое, - я едва не захлопала в ладоши от радости.

Быстро вскочив, бодро скомандовала:

- Значит план такой. Сначала кормим твоего отца, потом идем мыться. Все понятно?

-Ур-р-ра! Мы будем кор-р-рмить папу! - Феликс вскочил и запрыгал вокруг меня, радостно размахивая руками.

«Вот ведь неугомонный поток энергии», - подумала я и улыбнулась. Вытерев обувь себе и мальчику, вылила грязную воду под куст и, развесив тряпки на каком-то живописном огромном валуне, взяла ребенка за руку и повела в дом.

Достав большую кастрюлю, похожую на тазик, отволокла ее во двор и поставила чуть в стороне от дракона, который поджав под себя лапы, следил за мной взглядом и пугающе мотал хвостом из стороны в стороны. Я не знала, о чем он думает, и от этого было страшнее вдвойне. Затем с помощью Феликса я принесла несколько кусков мяса с подвала, предварительно сняв с них пленку, и позвала зверюгу:

- Иди, ешь!

Дракон будто и только и ждал моей команды, потому что неуловимо метнулся к тазику и радостно зачавкал, хрустя, местами замороженным, мясом.

- Когда я пил холодный сок, то у меня потом болело гор-р-рлышко, - прокомментировал ситуацию Феликс, наблюдая, как папаня, поглощает холодную еду.

- Не хватало, чтобы он еще и заболел, - пробормотала я, представив, что эту зверюгу придётся лечить, и решила заранее вытащить мясо, которое как раз успеет до его ужина оттаять.

Мы перетаскали несколько кусков из подвала на кухню, а потом отправились отмываться. Сначала я решила искупать ребенка, который сейчас был похож на грязного рыжего поросенка - чумазый, в перепачканной одежде, с красными разводами на руках и ногах. Набрав ванну, усадила малыша в воду, а вещи осторожно сложила в пакет. Грязного белья становилось все больше, и с ним надо было что-то решать. «Не сейчас», - подумала я и принялась отмывать Феликса. Мальчик баловался, весело хохотал от щекотки, когда мыла ему пятки и залил водой весь пол в ванной.

Когда он, в очередной раз, балуясь, едва не ударился головой об ванну, я разозлилась:

- Рыжик, ты сейчас у меня за все получишь, - прорычала, намыливая губку и оттирая пыль с шеи ребенка.

- Я не р-р-рыжик, - возмутился мальчик.

- Да, да, - усмехнулась я, - ты не рыжик, ты поросенок, такой же грязный и чумазый.