– Темно, хоть глаз выколи, – проворчал Славка, вглядываясь в ночь. – Давай, Макс, слезай! – Славка отцепил от себя руки Бутырина и вслед за ним спрыгнул с «Явы». – А ты, Генка, загони мотоцикл в виноградник и будь готов в любой момент слинять отсюда… Вместе с нами, разумеется.

Приятели дождались, когда Генка отведет мотоцикл за пределы дороги, постояли еще немного, вслушиваясь в ночь, но было тихо.

– Идем! – Манекенщик перепрыгнул через арык, подошел к забору.

Нагретый за день бетон еще не успел остыть, был теплым. Славка прикинул высоту забора – метра два с половиной. Прилично. Поверху забора шла колючая проволока, но к этому препятствию Манекенщик был готов. Он достал из заднего кармана брюк плоскогубцы и переложил их в нагрудный карман рубашки. Макс стоял сзади, тяжело дыша в затылок. Это было неприятно. Манекенщик отодвинулся и приказал:

– Помоги-ка мне!

Макс подсадил Славку, тот плоскогубцами перекусил колючую проволоку и скользнул за ограду. Прислушался. По-прежнему вокруг не раздавалось ни звука. Манекенщик негромко свистнул. Тотчас через забор перелетела дубинка, следом шлепнулась монтировка, а потом грузно приземлился и сам Макс. Приятели растянулись в траве.

Минут десять они лежали, не шевелясь, в томительном ожидании. Наконец на площадку перед длинным рядом одноэтажных зданий вышел человек в военной форме. В мутном свете фонаря холодным блеском сверкнул за его спиной штык карабина. Мерно цокая подковами, фигура скрылась в темноте.

– Теперь сделает круг и появится здесь снова минут через пятнадцать, – шепнул Славка. – Он только что сменился.

– Это точно? – То ли с похмелья, то ли от страха Макса била крупная дрожь.

– Будь уверен. На базе этой части я проходил «сборы» и отлично знаю, как у них организована караульная служба… Идем!

Парни поднялись и растворились во мраке.

«…Нужно идти медленнее, и тогда время пробежит быстрее, – размышлял часовой, шагая по маршруту. – Сделаю девять… нет, десять, вместо обычных восьми кругов, а потом долгожданный сон». Спать «молодому» всегда хочется, особенно сильно почему-то именно в то время, когда это запрещает устав. Веки смыкались…

Часовой прошел по освещенной площадке – и вдруг замер. До его слуха донесся едва различимый шорох, будто зверек какой прошмыгнул в траве. Парень в нерешительности потоптался на краю площадки, тщетно пытаясь уловить в ночи еще какие-либо звуки. Но было тихо.

«Померещилось, – успокаивая себя, решил часовой. – Начальство только пугает – будьте бдительны, будьте бдительны. А со дня основания части на пост никто никогда не нападал. Да и кому нужна старая техника, что хранится в боксах? Разве что школьникам для сбора металлолома?»

Поборов страх, парень ступил в темноту. И тут от торца здания к нему метнулись две тени. Короткий удар по затылку уложил часового на землю.

– Ты его убил? – от внезапной слабости Бутырин едва держался на ногах.

Славка отбросил дубинку, нагнулся и нащупал у солдата пульс.

– Нет. Только вырубил. Помоги!

Макс заломил парню руки. Манекенщик связал их веревкой. Потом так же тщательно затянул веревку на ногах. Перевернув часового на спину, заклеил ему рот куском широкого скотча.

– Я думаю, в запасе у нас есть не менее часа, – сообщил Манекенщик. – А теперь давай-ка уберем солдатика с тропинки.

Приятели подхватили парня за руки за ноги и потащили за угол здания, подальше от маршрута патрулирования часовых. Бросив солдата в кустах, они направились в глубь позиции. Метров через триста у кирпичного блока с десятком дверей замедлили шаг.

Отключить сигнализацию оказалось несложно. Макс перекусил плоскогубцами несколько проводов и обесточил все здание.