Присев обратно переспросила:

– Чего?!

Мужчина поднявшись подошел к неприметному шкафчику у стены, достал стакан и плеснув туда дорогого виски спросил:

– Вина?

Ткнув пальцем в бутылку мило ответила:

– Спасибо! Мне того же чего и вам.

Кощей кивнув, повторил действия и протянув мне стакан, сказал:

– По модному курьер, а по старому проныра, ходок, посыльный или гонец, называй как хочешь. Этот скороход ходит между мирами, выполняет, что требуется и приносит туда-сюда разное. Стать им может не каждый, а кто мою проверку пройдет и доберется во время от клуба до офиса. Тебя не пробки не остановили, ни собрание директоров, не свои мысли. Значит и между нашей и вашей границей перемещаться сможешь.

Подумав о том, что сама же в курьеры идти хотела, вот тебя судьба и услышала. Сделав глоток виски не заметила, как стакан опустел. Не алкоголик я! Это все от нервов! Павел, наливая мне новую порцию заметил:

– Приживешься и нашим понравишься.

Я посмотрела на мужчину с осуждением. Тот опять рассмеялся и стал лапшу мне на уши вешать:

– Я, конечно же про то что ты не из робкого десятка!

Мужчина присев напротив меня как-то посмелел, взял за подбородок и поводив в разные стороны пытался вглядеться в глаза приговаривая:

– Все-таки понять не могу, откуда ты такая взялась? Домовой что говорит?

Я, выжидая когда он закончит свои манипуляции, покладисто отвечала:

– Ничего.

– Немой что ли?

Пожав плечами честно ответила:

– Понятия не имею. Отродясь никого такого дома не видела! Ой, а что вы умеете магического такого? А вы, правда, бессмертный? А покажите? А если я вас ножом ткну, кровь пойдет?

– Переспим?

Вторая пощечина была осмысленной, закономерной и честной. Взяв рюкзак со стула и в полной тишине вышла. Какая-то неправильная сказка получилась! Поди, все-таки они с Елизаветой циркачи какие. Людей дурят, а потом раз и привет "Наташа". Без паспорта, прописки и трусов. Меня спасло то, что у Павла зазвонил телефон, и тот, выругавшись, окликнул меня, но на звонок ответил. Умудрившись быстро прыгнуть в лифт, я показала закрывающимся дверям неприличный жест и улыбнулась секретарше напоследок. Та и так пребывала в шоке с меня, а теперь по новой в ступор впала. В этот миг я и покинула этот фешенебельный офис.

Значит так! Всему сказочному я объявила табу! Придя домой улеглась на диванчик и вслух сказала:

– Ты посмотри на них! Просто мастера людей разводить! Еще ведь дурить пытается! Домовой немой у тебя?! Не мой и не твой у меня домовой! Он у меня свой собственный!

– Да!

С дивана я слетела на пол, чуть не поседев в одночасье. Будто бы там он всегда и был, на меня со шкафа смотрел комок с глазами. Ну, все! Привет шизофрения! Явно-явно этот Павел мне в вискарь чего добавил! Закрыв себе рот, чтобы не заорать от ужаса, услышала:

– Я все думал, ну когда уже бабкины корни в тебе проснуться?! Сил не было, как скучно! И по дому тебе помочь не мог. Ты ж не простая, ведической душонкой бы заметила! А уж как жалко тебя было! Пока порча на тебе висела! Как мог Марьюшка подчищал поле темное пока спала, но уж свести заразу не мог никак. Катьке твоей дурной, уже замаялся на ухо шептать покуда у нас отсыпается, про Елизавету нашу!

Комок с глазами поморгав спрыгнув с шкафа развернулся и передо мной встал сухонький старичок. Поклонившись, представился:

– Никола я, Марьюшка! Друг твоей бабули, да твой охранник и защитник. Теперь и по дому тебе помогать сумею. Ты уж извини, но хозяйка из тебя бедовая!

На место испугу пришло возмущение. Уже хотела начать возмущаться, потому как «Доместос» и пылесос частенько в руки беру, но тут Никола продолжил: