Степь кончилась. Перед ними стоял дремучий Урманский лес, здесь перед ним, они ударились о землю и перекинулись – Огнеслав в Волка, а Радан в Филина и в таком виде вошли в лес, а из леса на обратной его стороне, откуда уже виднелись Рипейские горы, выбежал Волк, который перекинулся и принял облик Огнеслава, Филина нигде не было видно, он решил подождать и отдохнуть, во время отдыха сотворил себе обед, при помощи волшбы и перекусил, Радана по-прежнему не было, не дождавшись, пошёл дальше один, теперь все его мысли и помыслы были направлены на поиски богатырского коня.

Прошла неделя, как исчез Радан, а Огнеслав по прежнему упорно продвигался в направлении Рипейских гор, сердце по-прежнему молчало, даже когда тот приблизился к отрогам гор, пологие холмы у их подножия, кое-где покрытые лесом, изобиловали высокой сочной травой, которая доходила Огнеславу до пояса, что затрудняло движение, тогда он остановился и прислушался, внимательно осматривая окрестности, вдруг ему почудилось, что где-то заржала лошадь, сердце у него ёкнуло, а потом бешенно заколотилось, словно хотело выскочить из груди, тут его осенило, что там бродит его богатырский конь.

Огнеслав насторожился и определив по звуку направление, отправился в сторону пологого холма с тремя высокими деревьями на его вершине, затем он пригнулся и полностью скрылся в высокой траве, медленно, стараясь не шуметь, продвигался сквозь неё, осторожно раздвигая стебли, время от времени останавливаясь и прислушиваясь.

Всё было тихо, только слабый ветерок дул ему навстречу, обдувал его разгорячённое лицо и шевелил макушки трав, и только мирны насекомых гудели, создавая свой неповторимый фон, привнося в тишину своеобразный колорит и умиротворённость, несмотря на то, что немилосердно палило Ярило-Солнце, вдруг недалеко от него раздалось тихое ржание.

Огнеслав притих, стараясь, не дышать и не шуметь, осторожно раздвинул руками высокую траву, рядом с ним в пяти саженях стоял молодой и статный жеребец, гнедая масть, которого переливалась на солнце, подчёркивая мощные мускулы на туловище, а огромные стройные ноги, от избытка несказанной силы, приплясывали и не стояли на месте, его длинная грива, свиваясь кольцами, свешивалась с шеи, колыхаясь и переливаясь разными оттенками цветов в такт движениям ног, что выдавало и подчёркивало его особую стать богатырского коня.

Огнеслав увидев его, позабыл обо всём на свете, он любовался им и не мог отвести от него своих восхищенных глаз, что чуть было не забыл, зачем сюда пришёл, но во время опомнился и подумал, – «как мне к нему подобраться, он меня к себе не подпустит, а принять облик какого-нибудь зверя, это значит спугнуть его и, тогда коня, ни за что не поймать.»

Пока он так думал, конь ничего не подозревая, поедая траву, подошёл к нему на расстояние в сажень, благо, что ветер дул в сторону Огнеслава.

Тогда не долго думая, Огнеслав выскочил из травы и одним прыжком взлетел на коня, тот от неожиданности присел под его тяжестью, но сразу же встал на дыбы, чтобы сбросить неожиданного седока.

Огнеслав был готов к такому повороту событий и крепко обхватил шею коня обеими руками, тогда тот упал в траву на бок и стал кататься на спине.

Огнеслав выпустил шею, конь почувствовав, что хватка исчезла, быстро вскочил на ноги, но седок уже сидел на нём.

Тогда конь помчал его по степям, по лесам, по оврагам, взлетел выше леса дремучего, ниже облака стоячего, хочет хитростью иль обманом, только справиться с непрошенным седоком.

Конь бежит, земля дрожит, из пасти пламя пышет, а из ушей дым валит.