– Что ж, пути назад теперь нет. Ведите меня в свою страну, Ромиал. Как, вы говорите, это делается?

– С радостью, прекрасная миледи. Слушайте внимательно: что бы ни случилось, не отпускайте мою руку и просто двигайтесь за мной. Не напрягайтесь, тогда движение будет происходить словно само собой. – За этими словами снова последовало подобие легкого прыжка и Аня с котом, по-прежнему державшиеся за руки, оказались на крыше. Надо сказать, раньше девочка никогда не поднималась сюда и теперь была восхищена видом ещё неспящего города, внезапно открывшимся перед ней: вблизи и вдали, насколько хватало глаз, тьма напоминала невесомую ткань, беззвучно прорывавшуюся там и сям блеском огней самых разнообразных цветов и размеров, то стоящих на месте, то движущихся (разумеется, то были отсветы светофоров и машин на автострадах). Смешиваясь в глазах девочки, все это великолепие производило на нее самое восторженное впечатление.

– Вот это да! – воскликнула Аня, но тут прямо перед ее лицом взметнулся алый рукав кардинальской сутаны, и они оказалась на следующей крыше. Их бегство происходило с невероятной скоростью: они скорее летели, чем бежали; но, как ни странно, чем дальше, тем меньше Аня удивлялась всем этим чудесам.

Пестрые огни кружились перед глазами, становясь все ярче, и девочка догадалась, что они с котом приближаются к вокзалу – злачному месту, полному всяческих сомнительных баров, магазинчиков и забегаловок. Вокзал негласно делил городок Зелёную Долину на две половины – восточную и западную.

Но вот под ними промелькнуло и само здание вокзала: величавое, немножко похожее на замок с башенкой, выкрашенное в красивый голубой цвет, и Аня невольно вспомнила, как совсем недавно они ездили с мамой отсюда на электричке в областной центр за покупками.

Тем временем, волшебно быстрое движение кота и девочки продолжалось: шестью тончайшими металлическими нитями мелькнули внизу железнодорожные пути, разлетавшиеся вправо и влево; и вот уже путники вышагивали по крышам частных домиков западной стороны, слыша то похрюкивание свиней в хлевах, то лай дворовых собак, то мяуканье обычных домашних кошек. Они-то, уж совершенно точно, не умели ни говорить, ни летать, как Ромиал.

Вокруг них не было уже такого обилия огней, как на восточной стороне, которая жила более интенсивной жизнью, и где стояли, по преимуществу, высотные здания. Здесь, на западе Долины царила тихая, размеренная жизнь и с самого раннего утра, когда восток города ещё вовсю спал, здесь уже можно было видеть фермеров, которые предпочитали трудиться не на фабриках и заводах или в кофейнях и магазинах, а вставать с рассветом и до самых сумерек заниматься собственным огородом и животными.

Где-то на этих улочках жила и Анина тетя Мария с двумя дочурками (младшей, Алисе, было четыре, старшей, Александре, только-только минуло шесть). Семья Ани наведывалась к ним несколько раз в год, летом – преимущественно по поводу празднования дней рождения тети и малышек, что всякий раз было неизменно весело – Аня помнила все: вкуснейшие тетины торты, радостные лица близких, огромного пса Рыжика, который каждый раз норовил потаскать ее за платье и тихо порыкивал, приглашая к игре, разноцветье тетиной лужайки, заливистый смех девчушек; и чудесный воздух, не загрязненный отходами городских производств… Да что уж говорить – и автомобилей, которые на восточной стороне всем изрядно надоели своим шумом и копотью, тут было не в пример меньше.

Но вот за западной стороной показалась темная полоска леса, ведущего к реке, а значит, и к Заречью, где располагалась таинственная Кошачья Страна.