– Да что на эту компенсацию можно купить?

– Максимум комнатушку в коммуналке, а через полгода, с такой инфляцией, только собачью конуру.

Услышав слова «собачья конура», Мурзик мигом бросил пить молоко и вытаращил на хозяина дома испуганные глаза.

– Ну, я думаю, до этого не дойдет, – продолжал доктор, посмотрев на Мурзика, и тем самым его успокоил. – У меня есть план. Я решил повторить опыт профессора Преображенского. Помнишь, который не совсем удачно пересадил собаке гипофиз человека? Потом он вынужден был сделать обратную операцию и через некоторое время его пациент скончался. Двух операций, сравнимых с революциями в живом организме, собачье сердце не выдержало. Но я надеюсь на успех, признание и все вытекающие из этого последствия. Может, мне дадут лабораторию в отдаленном закордонье. Ну, и жилье, разумеется.

Мурзик не знал слова «гипофиз» и, пока думал над его расшифровкой, потерял суть сказанного доктором. Однако на всякий случай принял позицию для удирания. При этом он отвернулся от доктора, но краем глаза держал его в поле своего зрения.

– Мечтатель ты мой! – сказала Антонина. – Сам хоть веришь в то, что говоришь? Врач холойской больницы Измайловский – мировая знаменитость.

– Если бы не верил, не брался бы. Я думаю, что ошибка Преображенского была в том, что он пересадил собаке гипофиз какого-то забулдыги. Надо взять гипофиз приличного человека и пересадить его не собаке, а кошке. Кошка, в отличие от собаки, животное доброе.

«Зачем кошке гипофиз? – спросил себя Мурзик. – Даже приличного человека».

– Так вот для чего ты кошку привел! – догадалась жена доктора.

– Кстати, я даже не знаю, кошка это или кот. При встрече оно откликнулось на Мурку, – сказал доктор и негромко запел, как всегда на свой манер, популярную в городе песню: – В темном переулке встретился я с Муркой, Мурка эта рыжая была. – и, потянувшись к Мурзику, обратился к нему: – Ну-ка, иди сюда, я посмотрю, кто ты есть.

Но кот мигом бросился под диван и оттуда – в коридор, где спрятался в обувной полке за ботинками доктора.

– Впрочем, какая разница? Сделать из кошки женщину – тоже неплохо, – сказал доктор. – Пусть будет, кто будет. Сейчас главное не это. Чтобы делать операцию, надо ее сначала хоть немного откормить. У нее же кожа да кости.

Этих слов удравший Мурзик уже не слышал и поэтому своего мнения о сказанном не составил.

– А наше новое жилище не так уж и плохо, – продолжал доктор. – Посмотри, какие стены! Какие потолки! При Царе здесь была графская усадьба. Революционные массы не разрушили ее до основания только потому, что она стала резиденцией Реввоенсовета. Потом в ней много еще чего было, пока во время войны здесь не поместили военный госпиталь. А после войны госпиталь стал городской больницей. К тому же Анна Ивановна и Андрей Петрович – прекрасные люди. С ними наши вечера стали не такими скучными, как раньше. Кстати, они, наверное, уже в столовой.

– Уже звонили минут десять назад, приглашали.

Супруги прошли в небольшую больничную столовую, которая находилась в том же крыле здания, что и их апартаменты.

В столовой стояли шесть длинных солдатских столов, списанных в соседней воинской части, но после ремонта вполне пригодных к использованию. До них здесь стояли 12 добротных столов времён совдеповских и передачи Крыма, которые прихватил с собой сбежавший куда-то больничный завхоз.

При солдатских столах находились железные стулья, сидения и спинки которых были обтянуты безупречным изделием Вознесенского завода «Искожа». На стенах столовой висели репродукции незатейливых пейзажей и натюрмортов. На деревянной тумбе, где раньше возвышался бюст учителя мирового пролетариата и губителя своего крестьянства, стоял телевизор «Темп-209».