– У одного гонщика не завелся мотор на техосмотре, – поведал он, – Не твоих ли это рук дело, Сальвиньо? Я знаю, на что ты способен, парень! Зачем ты притащился сюда?!

– Дайте мне любой катер и пятнадцать минут, и я приду на финиш первым.

– Ты мерзавец, Сальвиньо, и когда-нибудь за свои черные делишки окажешься в грязной земле, вопрос только во времени! Ты уже ходишь по краю!

– Время, сеньор Гарсия, – напомнил Дерек.

– Ты не успеешь! Заплыв через десять минут!

– Этого хватит, – Дерек уверенным шагом направился к катерам, затем перешел на бег.

Сеньор Гарсия ругнулся, плюнул себе под ноги.

– Эй, судья, судья, сюда! – закричал он.

Когда судья подошел ближе, объявил с волнением:

– У меня замена! Вон тот малый починит сломанный катер и будет участвовать в заплыве от меня!

Сеньор Гарсия взвыл, хватаясь за голову. Тысячу песет поставил за этого сосунка, который вскрывает внутренности катеров и машин с ловкостью заядлого хирурга. Да он просто мошенник! Преступник! Его место за решеткой! Вот только закончат заплыв…

Сеньор Гарсия наблюдал в бинокль, как Дерек возился с двигателем третьего катера.

«Черная кожаная куртка, широкие коричневые парусиновые штаны. Это не гонщик, это дьявол во плоти. Ни гидрокостюма, ни своего катера. На что только он, сеньор Гарсия, надеется. Пусть только попробует провалить заплыв, с ним придется покончить!»

Силия лежала рядом с младшей сестрой в кровати. Малышка только что задремала, и Силия хотела оставить ее, чтобы выйти в сад, как услышала недовольный голос отца в холле. Он разговаривал с матерью Силии, о чем-то спорил, чуть не переходя на крик. Кажется, отец был зол и с трудом сдерживал себя.

Мать Силии заглянула в спальню:

– Сара уснула? – мать наклонилась к ним, и Силия, кивнув, укутала сестру одеялом, – Ступай к отцу, от нас отказался самый крупный заказчик тканей, отец хочет поговорить с тобой.

Увидев испуганный взгляд Силии, мать ласково погладила ее по щеке и добавила:

– Просто хочет убедиться, что нас оклеветали.

«Отец не поехал в молельную комнату после работы, и значит все очень плохо», – подумала Силия, дрожащими ногами спускаясь по ступеням, не дыша, прошла в комнату отца.

Али ходил по комнате кругами, неистово теребя четки в руках, увидев дочь, он бросился к ней взволнованно и обнял, затем отошел на шаг назад, чтобы лучше видеть ее:

– Силия, милая, случилось возмутительное, наш главный заказчик непростительно оклеветал нас, обвинил в том, что мы подсунули ему короткий отрез ткани. Скажи, милая, ты же точно следовала размерам, когда кроила ткань? Пожалуйста, детка, просто подтверди это.

Силия, хватая ртом воздух, затряслась всем телом, потом из ее глаз хлынул поток слез. Отец снова подхватил ее в объятия, иначе бы она упала на ковер:

– Ну что ты, детка, ты, конечно же, не виновата, нас оклеветали, прости, что сомневался в тебе.

– Н…нет, – Силия, заикаясь, отпрянула от отца.

В комнату вошла мать, неся в руках незаконченное шитье Силии.

Али издали узнал цвет ткани, нахмурился, в его глазах застыл вопрос:

– Как?

– Силия, возвращайся к себе, присмотри за сестрой, – попросила мать.

Силия, задыхаясь от слез и стыда, не поднимая глаз, бросилась в свою спальню.

Мать же развернула перед мужем изделие, которое не успела дошить Силия – аккуратные шелковые трусики с кружевными вставками по бокам.

Али закашлялся, сел, обмахивая вспотевшее лицо подвернувшейся под руку ажурной салфеткой со стола.

– Как? – снова задал он вопрос словно самому себе.

Затем встал, прошелся по комнате и объявил жене:

– Я напишу другу Рамзану. Его сыну Альберту уже девятнадцать, самое время посвататься к Силии.