Алексей Петрович отъехал немного от сада и у придорожного куста спешился. Крепко привязал коня к ветвям, ласково похлопал по шее:

– Будь умницей, Орлик. Стой спокойно и жди меня.

Конь закивал головой, словно и впрямь понял наказ.

Осторожно ступая по траве, Корж приблизился к сторожке. Тихо раздвинул кусты бузины и заглянул в окно.

Быхин сидел, склонившись над грязным столом, цепко обхватив руками косматую голову. Перед ним стояла початая пол-литровка с мутной жидкостью, лежали обломанная горбушка круто посоленного хлеба и разрезанная пополам луковица. Сторожка освещалась фонарем «летучая мышь», подвешенным к потолку.

«Интересно, какой это праздник у него», – подумал Корж. Он поудобнее устроился в кустах и стал наблюдать.

Сторож долго сидел неподвижно. Корж подумал, уж не заснул ли он. Но вот Быхин шевельнулся, отнял правую руку от головы, потянул к себе бутылку. Минуты две бессмысленно смотрел на нее, потом решительно запрокинул голову и прямо из горлышка сделал несколько больших жадных глотков. Не притронувшись к закуске, снова уронил голову на руки…

Так прошло еще несколько минут. Алексей Петрович терпеливо ждал, что будет дальше.

В Степанове пропел петух. Ему ответил другой, третий, и вскоре ночная перекличка прокатилась по всему селу. Сторож поднял голову и прислушался. Снял фонарь и перевесил его к окну, обращенному к реке. Заднюю сторону его он прикрыл какой-то дощечкой, чтобы весь свет уходил в сад. Вернулся к столу, одним махом допил из бутылки, сунул в рот половинку луковицы и, с хрустом, совсем не стариковскими зубами разгрызая ее, кому-то яростно погрозил кулаком. Отдышавшись, после крепкого самогона, Быхин свернул большую козью ножку, подошел к окну. И пока до самого конца не догорела цыгарка, он стоял, прислонившись к раме, и неотрывно вглядывался в предрассветную муть, разрезаемую лучом фонаря.

Алексей Петрович начал догадываться, в чем дело. Но догадку следовало проверить. Он нагнулся и нашарил больший ком земли. Не спуская глаз со сторожа, кинул его на тропинку. Быхин вздрогнул и торопливо дернулся к двери!

– Кто? – спросил он негромко, выйдя в сад. Никто не откликнулся. Быхин постоял, прислушиваясь, повторил вопрос: – Кто ходит?!

Ночь молчала. Быхин вернулся в сторожку и перекрестился, оглянувшись на окно:

– Померещилось.

Так же осторожно Корж выбрался из кустов и вернулся к Орлику. Коршуном взлетел в седло и с места поднял коня в галоп.

– Ходу, Орлик, ходу! Не будем больше беспокоить старика…

Итак, можно было строить вполне реальные, основанные на фактах предположения.

Правда, многое еще предстояло разгадать, выяснить и уточнить, но многое становилось уже сейчас определенным и ясным.

Теперь не оставалось сомнения в том, что в порубке сада принимал участие виденный Васькой «рыбак». Если предположить, что лодка была похищена в двенадцать ночи, пусть даже в час, то и тогда сильному гребцу достаточно получаса на путь от пристани до луговины. Но лодка прошла мимо нее уже засветло. Значит?.. Значит, она останавливалась в пути. Где? На этот вопрос абсолютно точно давал ответ след на берегу у сада. Порубка шла от реки. Об этом рассказали пеньки. Один из рубивших был здоровяк, другой, очевидно, пощуплей и ниже ростом.

Но кто эти люди? Откуда они? Что побудило их рубить сад? …

Ни Стрельцов, ни тем более Захар Иванович, отлично знавший всех в Степанове, никто из них не имел хоть мало-мальски обоснованных подозрений на местных людей.

Сторож Быхин?..

Кто он есть – Быхин? По словам других, по его собственному обличью и поведению – безродный старик, тихо и незаметно коротающий свою старость, помышляющий лишь о куске хлеба и пристанище. Предположим, что отравление быка в Беклемишеве, гибель хлеба в Лужках – случайности, в которых Быхин не виноват. Можно допустить, что отсутствие сторожа в саду именно в ночь порубки – тоже случайность. Но не слишком ли много «случайностей» для одного человека за такой короткий срок?