Мы разделяем мнение Павлухина А.Н.[44], который о корысти, как мотиве, говорил в случаях, «когда определяющим в поведении человека становится стремление любыми средствами и любой ценой удовлетворить личный материальный интерес, извлечь имущественную выгоду». Основываясь на высказанной позиции, следует уточнить, что данный мотив удовлетворяется посредством совершения преступлений против свободы личности.

Между мотивом и потребностью много общего. Некоторые при определенных обстоятельствах их отождествляют и считают: «потребность, т. е. мотив», или «мотив – это потребность». В отличие от мотива поведения, который выполняет все мотивационные функции – побуждение, направление и поддержку поведения, потребность реализует лишь побудительную функцию, т. е. инициирует поведение, активизирует человека (повышает уровень активности). У человека множество потребностей, в т. ч. материальные, социальные, духовные.

Возникающая потребность вызывает мотивационное возбуждение (соответствующих нервных центров) и побуждает организм к определенному виду деятельности. При этом оживляются все необходимые механизмы памяти, обрабатываются данные о наличии внешних условий, и на основе этого формируется целенаправленное действие.

В основе корыстного мотива – индивидуальная потребность и соответствующий ей личный интерес. Групповые интересы становятся корыстными мотивами, когда противоречат общественным и когда выгода малой социальной группы означает прямую или косвенную выгоду для действующего лица – члена группы[45].

По мнению С.А. Тарарухина, «социально значимые потребности составляют основу правомерного поведения»[46]. В таком поведении переплетается сила общественных требований – норм морали, нравственности, права и побудительная сила личных потребностей и интересов. Общественные требования, сливаясь с личными потребностями интересами, в конечном итоге определяют любой нравственно значимый мотив поведения человека.

Если предположить, что потребности – первопричина преступления, то для ликвидации преступности достаточно изменить их содержание. Такой вывод не имеет сколько-нибудь серьезных обоснований, ведь преступление не является потребностью.

«Подавляющее большинство корыстных преступлений в нашей стране совершается не потому, что человека испытывает необходимость удовлетворения материальных потребностей, а по причине стремления к паразитическому существованию, к удовлетворению гипертрофированных материальных потребностей. И лишь в исключительных случаях такие преступления вызываются действительно материальными потребностями в их обычном понимании и значении»[47].

«Наиболее распространенными преступлениями, совершаемыми на почве личных интересов, являются корыстные преступления. Для корыстных преступлений характерна своеобразная направленность умысла виновного на извлечение имущественной выгоды, на нетрудовое обогащение. Такая устремленность определяет специфику мотивационной структуры совершаемых преступлений, характеризуемой, прежде всего, корыстной целью. В одних случаях цель достигается за счет изъятия государственного имущества, в других – путем завладения личным имуществом граждан»[48].

Классификация индивидуальных потребностей личности в различных исследованиях выглядит довольно противоречиво.

В криминологической литературе преобладает группировка, построенная по этическому критерию. Различаются обычно три разновидности систем потребностей:

1) нормальная система потребностей, соответствующая характерному для данного общества или класса типу личности и образу жизни;