Бум. Бум. Бум.

Я изо всех сил колочу по двери и пытаюсь заглянуть в окна. Внезапно свет внутри гаснет, и крыльцо погружается в темноту. У меня перехватывает дыхание, и кажется, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Зачем она потушила свет? Я моргаю, и постепенно мой глаз приспосабливается к бледному сиянию луны. Рев ветра так громок, что Мормор просто не смогла расслышать мой стук, только и всего. Должно быть, она погасила свет и легла спать.

Я вглядываюсь в темноту внутри через окно и вижу стоящую на столе масляную лампу – ее огонек почти совсем погас. Мормор никогда не отправилась бы спать, оставив где-то непотухшее пламя, пусть это был бы даже совсем маленький догорающий огонек. Что-то здесь не так.

– Мормор, это я, Марта!

В окне мелькает неясная тень. У меня от страха начинают подкашиваться ноги. Я уверена – это был мужчина, согнувшийся мужчина. Почему в кухне Мормор оказался мужчина? Должно же этому быть какое-то объяснение. Думай, Марта, думай! Где Гэндальф? Почему он не лает? Возможно, грабитель отравил пса. А может быть, Мормор ушла куда-то и взяла его с собой. Быть может, она ухаживает за каким-то приболевшим соседом или соседкой, и именно поэтому Олаф и был так обеспокоен.

Я хватаю рюкзак и, чувствуя во рту такой вкус, будто меня сейчас вырвет, трясущимися руками нахожу в нем телефон. Смотрю на индикатор сигнала – одна вертикальная полоска. Даже если бы я дозвонилась до мамы или папы, чем бы они смогли мне помочь?

Пульс резко учащается, когда за моей спиной проносится какая-то тень. Да возьми же ты себя в руки. Это было всего лишь облако, которое пролетело по небу и на миг застлало луну. Но что, если Мормор попала в беду и нуждается в моей помощи? Я не могу просто стоять здесь и ничего не делать. Повесив рюкзак на плечо, я тихонько толкаю дверь, и она со скрипом отворяется.

– Мормор? – еле слышно шепчу я. Пытаюсь включить свет, но не могу нащупать на стене выключатель. Включаю на своем телефоне фонарик, поднимаю его перед собой и, облизнув губы, сглатываю. Звук, который я ухитряюсь издать, похож на испуганный писк. – Я знаю, что здесь кто-то есть. Я видела вас, когда стояла снаружи.

Я оглядываю правую часть кухни. Масляная лампа на столе коптит, угасая, и от ее огонька по стенам и потолку движутся странные тени. Небольшой кухонный буфет стоит на своем обычном месте, на нем выстроена в ряд синяя фарфоровая посуда, расписанная цветами. Коврик, сплетенный из ярких лоскутков, тоже лежит там же, где и всегда. Книги Мормор также на месте. Все деревянные стулья аккуратно задвинуты под стол.

На кухне стоит странный запах – пахнет вареной картошкой и уксусом. Из крана ритмично капает вода – кап-кап. На крыле мойки стоит стопка из грязной сковороды и тарелок – Мормор никогда бы такого не сделала. Что же произошло?

Мои пальцы еще крепче стискивают лямку рюкзака, и я вхожу в соединенную с кухней гостиную. В стоящей слева от меня чугунной печке красным светом светятся раскаленные угли. В темноте она кажется зловещей – пузатое чудовище на коротких толстых ножках. Над печкой на стене висит картина с изображением острова, написанная мамой, и белые барашки на морских волнах тускло поблескивают в полутьме. Бело-синий клетчатый диван, стоящий напротив, пуст. Я прохожу в заднюю часть домика. Здесь расположены еще три комнаты: спальня Мормор, гостевая комната и ванная.

Я крадусь на цыпочках, глядя то туда, то сюда. Скрипит половица, и я замираю, затем быстро поворачиваюсь влево, ожидая, что оттуда, со стороны моего незрячего глаза, на меня кто-то прыгнет, но там нет ничего, кроме теней. Заставляя свои ноги двигаться, я приближаюсь к двери спальни Мормор. В этой части дома еще темнее, чем в кухне-гостиной. Я держу перед собой телефон, но он освещает только маленький участок стены. У двери Мормор я в нерешительности останавливаюсь.