А еще Гребешков принес его долю трофеев. Самый настоящий револьвер Кольта, его Верховцев разве что издали видел, а так даже в руках не держал. Как оказалось, его реквизировали у английского капитана – остальные офицеры имели при себе однозарядное старье. Даже у такого промышленного и финансового гиганта, как Великобритания, не хватало ресурсов на мгновенное перевооружение и армии, и флота. Вот и экономили, на чем могли, отправляя новые образцы на действительно важные участки за счет вторичных направлений. А небольшой корвет, как ни крути, судьбоносной точкой для Империи не являлся, и его стрелковое вооружение обновлялось по остаточному принципу.

Еще у капитана же забрали «перечницу», немного устаревший многоствольный пистолет с круговым расположением стволов, сколь грозный на вид, столь и неудобный. И венцом ко всему – деньги. Тот самый ящик из капитанской каюты – матросы, посовещавшись, решили, что это будет командирская доля. Мичман подумал. Затем еще раз подумал. А потом мысленно плюнул и взял. Его люди сегодня получили от боя суммы, которые большинство вчерашних крестьян, да и испанских моряков тоже, не то что в руках не держало, но даже и не видело. И если они решили, что раненому командиру что-то причитается, то с какого переполоху он должен отказаться?

Вот так. Был сыном небогатого помещика из тех, что привыкли жить на одно жалованье. Теперь стал пиратом, и надо привыкать жить на долю в добыче. Позор… С другой стороны, а почему же позор-то? В конце концов, не зря же русские пираты наводили ужас и на Балтике, и на Черном море еще в те далекие времена, когда Британия была всего лишь маленьким и никому не нужным островком в океане. И не зря первым русским адмиралом был пират с каперским свидетельством от Ивана Грозного. Так что можно считать, все по заветам великих предков. Да и грабили не мирных купцов, а самый что ни на есть боевой корабль. А что с бою взято – то свято!

Как известно, самокопание – истинно русская черта. Которая для интеллектуально развитого человека обязательна. Во всяком случае, именно так утверждают те, кто считает себя солью земли русской на том простом основании, что имеют сомнительного качества образование и избыток свободного времени. Александр, наверное, был не очень правильный русский – слишком короткими были его размышления. Ну а потом все завертелось, и стало не до моральных терзаний.

Вывести в море и знакомый-то парусник, у которого из русского, помимо части команды, был только найденный в трюме «Бульдога» и поднятый флаг, для молодого офицера с минимальным опытом задача совсем непростая. Чего уж говорить о крупном и совершенно незнакомом корабле, вдобавок с урезанной командой? А тут еще этот чертов поляк, который кровь из носу желает покинуть бухту первым, и плевать ему на правила кораблевождения. Гонор, небось, взыграл. Александр весь покрылся холодным потом, когда чудом уклонился от столкновения. И ведь смотрит на них и скалится, мерзавец: весело ему – утер нос русским…

Да и черт с ним. Разошлись в море корабли, и скоро очертания парусов пропали с горизонта. И появилась у мичмана задача из тех, которым его учили – довести корабль до родного порта. Вот только делать это он умел пока что лишь теоретически.

Впрочем, играть в великого мореплавателя он не собирался. Особенно учитывая, что створные знаки сам же недавно и разрушал, что многократно увеличивало риск навигационной ошибки. Поэтому он увел корабль дальше от берега, на безопасные глубины, и вел его практически до ночи. Расчет оказался верен, через какое-то время начались знакомые еще по учебным плаваниям места, и выбрать место для ночной стоянки оказалось несложно. И, встав на якорь, они наконец-то смогли дать измученной команде отдых – все равно идти в изобилующих мелями водах ночью было чересчур опасно.