– Вылезай, приехали, – освобождая от захвата шею незадачливого пассажира, произнес спортсмен.

Хрустнув позвонками, Громов выбрался из машины.

– Где мы? – затравленно осматриваясь по сторонам, буркнул он.

– Узнаешь, – ответил спортсмен и несильно подтолкнул его пистолетом в спину.

Первой, цокая каблуками и откидывая назад тонкие плечи, шла таксистка, за ней Громов, за Громовым, спрятав пистолет, следовал спортсмен. Последней плелась душа.

Стояла тишина. О том, что в доме есть люди, свидетельствовал лишь сизый дымок, вьющийся над печной трубой. Поднялись на крыльцо. Входная дверь, как будто сама собой, открылась перед ними. В полумраке широкого вестибюля показалась фигурка худенького старичка.

– Мы привезли его, – сказала женщина.

– Вас ждут, заходите, – бодрым голосом промолвил старичок.

Судя по всему, он исполнял здесь роль секретаря-привратника.

Брюнетка сделала шаг в сторону, освобождая проход. Спортсмен опять толкнул Громова в спину. Не дожидаясь повторного приглашения, Громов вошел. Провожатые, прикрыв за ним дверь, остались снаружи. Старичок молча указал рукой вглубь вестибюля. Миновав его, Громов оказался в большом, богато убранном кабинете. Окна были плотно занавешены толстыми шторами, свет давал пылающий камин. В центре кабинета стоял письменный стол-тумба. Одну из стен занимала коллекция кинжалов и сабель, рядом в углу стояли рыцарские доспехи. Багровые отблески огня плясали на отполированном шлеме и нагрудном панцире. В просторном книжном шкафу со стеклянными дверцами виднелась обширная библиотека, состоящая из золоченых фолиантов вперемежку с ветхими, растрепанными свитками. Напротив камина стояло кресло. Оно было повернуто к огню, и его высокая спинка почти полностью скрывала сидящего в нем человека. Была заметна лишь рука, расслабленно свисающая с мягкого подлокотника.

– Проходите к столу, присаживайтесь, – раздался голос.

Какое-то внутреннее чувство подсказало вошедшему, что выяснять отношения не годится. Нужно слушать и ждать. Поэтому он покорно подошел к столу и сел в стоящее там второе кресло.

– Пусть ваш раб выйдет.

– Какой раб? – растерянно сглотнув слюну, произнес Громов, мгновенно понимая, к кому он попал.

– Я не привык повторять свои приказы дважды, – без всякой перемены интонации, все так же мягко и спокойно послышалось из кресла.