«Этьен Морель», – прочёл он на одной стороне. На другой был выдавлен логотип в виде стилизованного глаза.

«Уаджет, египетский символ. Его упрощённое изображение компания «Нортмарк» сделала своим логотипом».

– Значит, это «Нортмарк» атаковал станцию, – сказал Эгер, глядя на жетон в руке Кеорта. – И оставил здесь шестнадцать своих оперативников. Достойная цена для такой задачи.

Кеорт отпустил металлическую пластинку, жетон с тихим звоном ударился о трубу, к которой был привязан. Погибших похоронили со всем возможным уважением: могилы были расположены ровно по одной линии, расстояние между ними одинаковое. Кое-где даже разбили асфальт, чтобы соблюсти симметрию.

Эйди тихо подошла, встала между Кеортом и Эгером. Тоскливым взглядом обвела могилы, комплекс, строения, через которые они прошли. Дождь почти прекратился, в воздухе носилась густая водяная пыль, но небо почему-то сделалось только темнее, из свинцового превратившись почти в антрацитовое. Всё сделалось ещё более серым, мокрым и тусклым.

– Похоронили всех, кого потеряли, – произнёс Эгер, оглядывая ряд земляных насыпей. – Надо признать, дисциплина у них была на высоте.

– Могли бы и на остальных хоть горсть земли бросить, – Эйди посмотрела в сторону расстрелянных построек. – Не по-человечески это… Хоть бы с улицы их убрали, что ли.

– Зачем? – рассеянно бросил Эгер. – Это конкуренты. Они того не стоят.

«Вершина холма, свинцовое небо. Мёртвый гигант».

Эйди скривилась и отвернулась от специалиста.

Эгер издал хриплый смешок, больше похожий на карканье ворона. Он повертел в руке жетон, привязанный цепочкой к куску арматуры в изголовье одной из могил.

– Кен Ферроман, – прочёл он имя, выбитое на жетоне. – «Заговоренный». Вот уж никогда не подумал бы! Стою на могиле самого Заговоренного. Я бы скорее поставил на то, что всё будет с точностью до наоборот.

Эгер глядел то на могилу, то на жетон в руке, будто не веря своим модифицированным глазам. Он выглядел так, словно встретил старого знакомого.

– Это твой враг? – спросила Эйди. – Или друг?

– Ни то, ни другое. – Рот Эгера растянулся в неприятной улыбке. – Я его вообще никогда не встречал. Да и не хотел бы. Но о нем слышали все, кто хоть как-то связан с конкурентными операциями. Этот человек перенес столько ранений, что ему полагалось не один раз умереть. Говорили, его невозможно убить. – Он хмыкнул. – Значит, ошибались.

Эгер разжал пальцы. Жетон повис на цепочке, превращаясь из чего-то значительного и славного в кусочек металла, неотличимый от остальных.

– Вообще не нравится мне… вот это всё, – спец по конкуренции показал рукой на столбики с жетонами, на ту часть станции, откуда они пришли.

– Что «это»? – спросила Эйди. У неё на лице было написано, что ей здесь не нравится всё без исключения: и серые бетонные стены вокруг, и возвышающийся впереди комплекс в бурых пятнах ржавчины, и рушащийся асфальт под ногами. И пропитавший всё запах смерти.

– Здесь был кто-то ещё, уже после штурма, – ответил Эгер. – Я тут увидел уже десятка три трупов, не считая похороненных, и не нашел ни одного ствола. Готов спорить, что в местном арсенале тоже пусто. Допустим, оружие забрали выжившие из «Нортмарка», что было бы логично. Но даже при этом здесь набралось бы столько оружия, что вывозить пришлось бы грузовиками. Одна штурмовая группа не утащила бы всё это на себе.

– И что это меняет? – спросила Эйди. – Что сюда приходили после штурма?

– Может быть, всё меняет. – Серо-стальные глаза сверлили округлые стены комплекса в центре площади. – Если забрали оружие, то могли забрать и ещё что-нибудь. Если приходили один раз – могли прийти ещё и вынести отсюда всё ценное. Может, тот неудачник, который рассказал мне об этом месте, сам был из этих мародеров.