Люди выдохнули.

Все знают: гражданским запрещено иметь любое огнестрельное оружие.

Все знают: срок за пистолет огромный.

Все знают: только безбашенный носит с собой ствол.

Ещё прыжок, с разворотом, с другой стороны, в другой висок.

Дилер рухнул, закатил глаза. Из-под куртки вывалились пакетики с травкой. Много пакетиков! Много фена!

Появился хозяин «Медведей».

─ Чего? ─ хрипнул Макс.

─ Давай так, ─ предложил старик. ─ Я заберу пистолет и фен. А ты бери другое… Что хочешь!

Макс переглянулся с Алисой.

─ Машину!

И кивнул на дилера:

─ С этим что?

─ Выбросим… На дорогу.

Подобрал брелок с пола.

─ Алиса, за мной!

Джип на парковке. В салоне накурено, хоть топор вешай. Морщатся святые на пластиковом триптихе.

Прыгнул за руль, девушка рядом. Окна настежь.

─ Макс, нам точно нужна эта машина?

─ Да пофиг, ─ храбрился Макс. ─ Дилер всё равно в отключке…

«Поршеваген» взревел всеми четырьмя моторами.

Макс родился в две тысячи девятом. Жил на четвёртом этаже пятиэтажного дома, и детство походило на серые, унылые плиты, из которых сложен дом. Папы у мальчика не было, мама работала врачом, много работала. Мама говорила, им нужны деньги.

Тик-так, тик-так ─ тикали часы с кукушкой.

До семи лет ─ приходящая бабушка. Потом школа. И одиночество.

Каждый день Максим возвращался домой, включал телевизор и плакал. Потому что соскучился по маме, а мама приходила поздно. Плакал почти каждый день. И боялся, что мама об этом узнает. Потому что мама расстроится, но ничего не поменяется ─ будет приходить так же поздно, но будет знать, что сынок без неё плачет… Когда заканчивал плакать, садился есть. Потом уроки.

Тик-так, тик-так…

Научился ценить воскресенье: мама дома и часы словно переставали тикать.

И однажды мама спросила:

─ Сынок, почему ты плачешь после школы?

─ Я… ─ растерялся.

Оказалось, соседка Таня, что живёт квартирой выше, целыми днями сидит дома. И слышит, во сколько Максим пришёл из школы, когда начал плакать, когда закончил.

О, как всеведущ взрослый мир!

Когда маленькая семья успокоилась, мама объяснила сыну:

─ Максимка, не надо плакать… Я когда узнаю́, очень расстраиваюсь. Ты же не хочешь, чтобы я расстраивалась?

─ Нет, ─ всхлипнул.

─ Не будешь плакать?

─ Не буду…

Мама не поверила. И договорилась с Таней: как только услышит плач, чтобы сразу звонила. Максим решил соседку перехитрить, стал плакать на балконе. Откуда первокласснику догадаться, что плач на балконе услышит не только Таня, но и тётя с первого этажа, и дед с третьего, и ещё много-много народу?

В тот день маме позвонили все соседи, сказали, с сыном что-то неладное. Мама прибежала, долго ругала Максима. А Таня продолжала «нянчить» мальчика.

─ Максим, ты покушал? ─ кричала сверху.

─ Максим, я слышу, что ты плачешь, а ну перестань, а то маме позвоню!

─ Максим, почему я тебя не слышу, ты уроки делаешь? ─ если мальчик притих.

Так длилось год или два, потом Таня съехала, а Максим перестал плакать ─ повзрослел. А может, из-за того, что мама подарила кошку ─ сиамского котёнка с голубыми глазами. Мальчик был в восторге от кошки и нарёк её Мартой. Вот счастье!

А часы с кукушкой перестали тикать, сломались…

Сейчас Макс жалел, что машина времени не может перенести назад, в те времена, когда он жил в сером панельном доме с мамой и кошкой Мартой, в государстве с границей по лестничной клетке. С равниной кровати, горной грядой мебельного гарнитура и Эверестом холодильника. Где вода в кране такая рыжая, хоть железо добывай. Когда он учился в школе и звали его Максимом.