— Знаешь, я уже некоторое время в России и заметил одну вещь: вы очень закостенели в своих традициях.

Я задумалась над его словами.

— Это плохо?

— С одной стороны, нет, у вас есть прекрасные исторические здания, которые вы сохранили практически в первозданном виде. Даже в буфете у вас лепнина, картины и портьеры.

— А как все у вас? — улыбнулась я.

— Проще. Намного.

Мы поели, встали из-за столика, вышли обратно в холл, и здесь я покинула своего спутника и направилась в противоположную от ложи сторону.

— Ты куда? — удивился Калеб.

— В дамскую комнату. Можно? — приподняла я бровь.

— Даже и не знаю…

Прихорашиваясь перед зеркалом, поймала себя на том, что стою и глупо улыбаюсь, и нет сомнений в причине. Мне приятно общество Калеба, и уже нельзя отрицать того факта, что он влияет на меня.

Сразу вспомнился утренний разговор с императрицей, а потом и шутливое замечание Калеба, что у него никогда не было лучшей подруги, зато теперь есть. Мы с ним, по логике вещей, должны были стать врагами, но стали друзьями. И, конечно же, ничего больше!

И я не хочу что-то менять.

Меня не насторожила скрипнувшая внезапно дверь, настоящую панику вызвал отразившийся позади мужчина. Но не вопиющее нарушение моральных норм вывело из равновесия, а то, что из зеркала на меня смотрел Ашер, творец первой степени Южного филиала.

Следующие события уместились практически в пару мгновений: вот я слышу писк бомбы, следом звук закрывающейся двери туалета, бросаюсь к окну, а спустя всего несколько секунд, когда створки уже распахнуты, взрывной волной меня выбрасывает вместе с рамой, и я лечу вниз с высоты двадцати метров.

Снег не смягчил падения, но подарил блаженную прохладу. Перед глазами все расплывалось, по лбу и лицу текло что-то теплое, но не было сил поднять руку и проверить, что это.

Слышались крики, в окне наверху виднелись отблески пламени, а ко мне бежали люди.

— Вера! Вера, с тобой все в порядке?!

Это встревоженный голос Калеба, в нем слышны страх и паника. Приятно.

Мое тело ощупывают руки.

— Вроде ничего серьезного, она творец первой степени, переживет. Хорошо бы обошлось без скрытых повреждений. В любом случае, ее надо быстро доставить в корпорацию.

Это голос Евы. Ее слова радуют.

Меня осторожно подняли и куда-то понесли, потом положили, и тепло рук исчезло. Снова слышались голоса, кто-то кричал, а я ощущала панический страх. Используя последние крохи гаснущего сознания, я успела кинуть Калебу мысль:

— Со мной все нормально. Найди Ашера, это он, гад, и именно его взгляд я чувствовала.

Комедии в трех актах не получилось, только трагедия.

***

Калеб Родригес

Проводив взглядом Веру, которая уходила в сторону туалета, я тревожно огляделся. Это Разинская думала, будто я не замечу ее встревоженного вида и переживаний, но если я концентрируюсь, то довольно хорошо ощущаю отголоски чувств. И мучили меня сомнения относительно того, что это Карманов.

В случае, если все же он, придется «нечаянно» сломать ему ногу. Больница пойдет на пользу этому человеку.

— Я все проверил, здесь нет никого постороннего. Все пришли по приглашениям, то, что представление закрытое, очень кстати, — доложил, остановившись рядом, друг. — Ты уверен, что что-то не так?

— Да, Вера никогда не беспокоится по пустякам.

— А что она тебе сообщила о своих предположениях?

— Назойливый поклонник.

— Вы обсуждаете столь личные темы? — вскинул брови Роберто.

— Ты преувеличиваешь.

— Отнюдь. Я слежу за вами постоянно, и ты ни с кем, кроме меня, так близко не сходился, только с ней. Возможно, даже ближе чем со мной. Словно вы много-много лет знаете друг друга, и знаете очень близко.