Тело охватило пламя, в глазах появилось привычное жжение, ― и противники тоже призвали энергию.

Нападавшие явно были очень молоды: их лица уже напоминали каменные, но трещины пока не выделялись столь явно. Глупцы решили схватить творца, пользуясь своим численным превосходством.

Уворачиваясь от их атак и подпустив поближе, я ударил сплошной струей огня, постепенно усиливая напор. Враги начали отступать: их энергия расходовалась довольно быстро, не умели они еще экономить.

Пламя быстро набрало силу и охватило нападавших. Не добравшись до начала переулка, молодые ребята упали на землю, их тела разрушались и крошились, словно камень, распадаясь на горящие куски.

Еще пара минут ― и огонь погас, а на тротуаре остался дымиться песок.

На меня навалилась чудовищная усталость. Большой расход энергии ― это, конечно, неразумно, но быстро разобраться с нападением по-другому не получилось бы.

Шатаясь от усталости, я подобрал плащ, отряхнул и с сожалением посмотрел на то, что осталось от перчаток. Они-то не были обработаны защитным средством от огня, а потому осыпались пеплом на землю, открывая руки, по которым вился черный замысловатый узор ― знак того, что я творец, имеющий власть прыгать во времени. Одновременно и знак, и клеймо.

Простые люди не должны его видеть. Накинув плащ и засунув руки в карманы, я медленно побрел из переулка. До городского дома оставалось совсем недалеко.

***

Ольга Орлова

Сегодня вечером я одевалась на прием в честь помолвки цесаревича Алексея. Бал обещал быть очень пышным и многолюдным. Появлялась я в обществе нечасто и только на крупных мероприятиях, когда мое отсутствие могло быть расценено как оскорбление.

В этот день было устроено празднество для всех жителей империи. Царь раздавал угощение даже рабочим, никому не отказывая, причем половину затрат по устройству столь пышного события оплатил из финансов семьи, и только вторую половину ― из казны. Этот факт населением был воспринят, наверное, еще более положительно, чем само угощение или помолвка.

Вот и стояла я сейчас перед огромным зеркалом в бронзовой оправе в своей комнате в городском доме, куда наведывалась по необходимости, а служанки суетились вокруг. Поездки в городскую резиденцию родителей стали для меня скорее неудобством, чем радостью.

В основном все свое свободное время я проводила в Лемнискату, изучая и узнавая новое не только для совершенствования в выбранной профессии, но и просто для удовольствия.

В последние три года я обучалась уже по выбранной специальности ― общество и история. Экономика явно была не для меня, а остальные отрасли просто не привлекали. Учитель возлагал на меня большие надежды, и я рада, что хоть кто-то мною гордится.

За эти годы я даже научилась владеть своим даром, сдерживая путешествия во времени, когда это было невыгодно. Хотя, скорее, не сдерживая, а откладывая на более удобное время. На первых порах я и не представляла, какая сила во мне скрывается.

Я не раз перемещалась в прошлое, и не всегда в то время, в которое хотелось, но, слава богу, смогла приспособиться и научилась справляться с данной проблемой. Теперь я практически ежедневно совершала прогулки в том месте и времени, куда попала, когда прыгнула в первый раз.

Надо ли говорить, что с такой моей особенностью я не могла часто приезжать в город, да, если честно, и не хотела. Зачем?

Чтобы видеть вечно злорадствующую сестру? Занятую самою собой или младшим братом мать? Или отца, с которым я хоть и общалась больше других, но близки, как раньше, мы уже не были?

Единственным человеком, которого я обожала, был Николай ― мой брат и наследник отца, гордость нашей семьи. Вот кого я любила всем сердцем и кто отвечал мне взаимностью! С ним я и проводила практически все время, когда навещала родных.