Разливаясь мыслью по древу, он менял один облик на другой. Если бы только его болтовня хоть как-то меня заботила.

– Ты ее не видел? Куда она отправилась? – Эола бы уже давно выползла на завтрак, едва я только открыл холодильник. Запах еды она чуяла даже сквозь сон. Метаморфус преображением изобразил подимание плеч.

– Не знаю, Гермесик, не знаю. Но что-то мне подсказывает, что она усмотрела мое величие и решила не дожидаясь твоего гнева самолично уползти в сторону помойки.

– Будешь много болтать, – елейным голосом заверил нахала, – и окажешься в мусорке сам. И я постараюсь прикопать тебя так, чтобы никто не нашел: будешь вести философские беседы с крысами. Ясно?

– Яснее некуда, Гермесик! Только не кидай меня в терновый куст! А на самом деле – ты хоть в курсе что происходит?

Я набрал Андрею: нужно было обговорить условия скорого отправления за стену. Попытался вызвать представителя Афродит: но те решили, что у них есть более важные дела. Ничего, что-то мне подсказывало, что долго ждать не придется.

– Ну так поведай мне, если знаешь, – ответил трости, пока слушал гудки от Андрея. Младший из Аресов ответил чуть погодя, предложил съездить в какой-нибудь бар. Но только после академии – в конце концов, он не настолько крут, как я, чтобы прогуливать каждую пару. Да и дружба со мной изменила его жизнь в лучшую сторону – появились перспективы, для которых нужно было какое-никакое. а образование.

– А что тут ведать? Я присмотрел за тобой, пока ты девок облагораживал, Гермесик. Одеваешься ты в свой же задрипанный хитон, – он умудрился отыскать не лучшее прилагательное к подарку Персефоны, я нахмурился. Словно не замечая этого, Метаморфус продолжил: – А вот относительно другого успел обжиться. Машина, девки, умение вести себя со смертными – в этом тебе не откажешь. Вот только сейчас ты правда сунулся в осиное гнездо.

– Будешь уговаривать вернуть тебя обратно Рину?

– Очумел, Гермесик? С этой скучной развалиной? Уверен, что даже ты кричишь «Го» как-нибудь живее, чем он. Просто предупреждаю.

– Предупреждать богов – опасная затея, – намекнул ему.

– Ага. Вот только чтоб ты знал, делал-то меня Гефест, а в руках я почему-то у рода Деметры оказался. Ничего не смущает?

Я вспомнил зеркальце Афродиты – может, его передали в качестве платы за какую-либо сделку? Но Метаморфус рассказал обо всем сам.

– Думаешь, Гефесты бы меня выпустили? Или отдали бы за долги? Знаю я, чем этот старый кряхтун занимался, как долги выбивал – но потомки кузнеца лучше бы издохли в канаве, чем отдали меня!

– А сами-то потомки об этом в курсе? Мир немало с тех пор поменялся!

– Ха, Гермесик, бьешь в самую точку! Немало мирок поменялся, тут никакого спору нет. Вот только есть кое что вечное. Гефеста придавили скалой в той схватке, помнишь? Ага, той самой скалой, которые он обрушивал на головы титанов. Им почему-то показалось забавным навалить на него гору камней и усесться сверху: в желании раздавить его. Гефест держался как мог, но… сам понимаешь, хромота явно не способствует тому, чтобы стоять как вкопанный. И ты думаешь, что я потомкам Гефеста после этого достался? Прибежали они на поле схватки и давай меня искать?!

Хм, а ведь и в самом деле. Смертным явно было не до того, чтобы бегать и собирать наши артефакты. Уцелеть смогли лишь те, которые мы не взяли на битву с собой. Что-то подсказывало мне, что истинный Кадуцей стоит искать не среди смертных, а среди новых богов.

– Поподробнее с этого момента.

– Заинтересовался, Гермесик? То-то же! Ну, слушай! Меня подобрали эти черные: я уж как мог сопротивлялся. Молниями бил, шипами обрастал, да только ты знаешь, что на всякую жизнь своя управа найдется. Нашлась и у них. Меня в сон погрузили. Не знаю, что делали, но веков пять я точно продрых. Потом оказался в руках Сената Философов – ну ты знаешь, что это за нечисть.