С немалым удивлением Элли посмотрела на Домового. Никогда она ни одного домового не встречала, но почему-то была уверена, что выглядеть они должны аккуратными, ведь, по поверьям, домовой – это в доме хозяин, всему барин, за порядком следит и за чистотой бдит.

– Ага, слежу, – подбоченился неопрятный Домовой. – Ты во что дом наш превратила? Надо же думать, что беречь и хранить, а что и вовсе негоже в жилище тащить. Где твоё ЗдравоМыслие, а? Тот самый Ключ, который все остальные Дары открывает. Про Силу зрить в корень вообще промолчу. Я ведь всё слышал тогда, весь твой разговор с твоей Душою. И всё про твои Дары чудесные знаю, и про твоё предназначение мне тоже известно, представь себе. Но ты первую часть послания затвердила, а вторую забыла?

– Вторую? – пробормотала Элли.

– Вторую, – Домовой важно подбоченился и громко, нараспев произнёс: – Храни любовь, Элли, взращивай её, ладь, береги. Хранить, чинить, ладить, исцелять, беречь – в этом твоё Предназначение. А в нём, – и Домовой принялся загибать пальцы, – твоя сила ИЗОбражения, ОТражения, ВЫражения и ПРЕображения реальности. Хорошее не только собирать и хранить нужно, а ещё и чинить, ежели вдруг сломалось. А коли уже нельзя наладить, то, как вы сейчас говорите, утилизировать. Вон тот сундук с чувством вины первый на очереди.

Ох… Кажется, и правда, забыла Элли эти слова. Хранить – хранила, собирать – собирала, копила, складировала, а вот про починку и остальное вылетело из головы. Как ускользнуло от внимания самое главное: любовь.

«Творец имеет великий замысел, и каждую душу Он создаёт с огромной любовью…»

Творец и есть Любовь. И Он всё делает с любовью. Созидает, даёт наставления, преподносит уроки, и даже наказывает. И порядок наводит тоже с любовью.

Только теперь поняла Элли, в чём же она ошиблась. Собирала она и хранила просто ради того, чтобы собирать и хранить. А любви, благодарности совсем и не было ни в её стремлении к накопительству, ни в навязывании такого же подхода людям. Было ли у Элли ЗдравоМыслие? Болели мысли, бродила Элли столько времени во тьме собственных заблуждений. Поэтому и Золотые руки не пригодились, поэтому и Золотому Слову никто не внимал. Что уж говорить про БлагоДарность и Силу зрить в корень, им и подавно не нашлось применения. Элли обманывалась, свято веря в то, что всё это время выполняла своё предназначение.

– Не горюй, помогу, на то я и Домовой, – бодро ответил Домовой и засучил свои длинные грязные рукава. – В здоровом теле – здоровый дух, так у вас, людей, говорят? А дух здоровым будет, только если мысли здоровы и чисты. Это правда-истина. И жилища это тоже касается. Давай порядок наведём, тогда и свет с любовью снова вернутся в дом.

И принялись Элли с Домовым порядок в доме наводить. Сперва отыскали и вынесли на солнечный свет все-все обиды, все домыслы, страхи, сплетни, пустые разговоры, сомнения, гордыню, все большие и маленькие лжи и полуправды, которых во всём доме оказалось видимо-невидимо, притаившихся среди действительно ценных и хороших вещей.

Чувство вины пришлось прямо в его сундуке и сжечь, до того оно с ним срослось, и как только сгорело оно дотла, тотчас потеплели, засияли ладони у Элли, точь-в-точь как тогда, когда к ней Душа пришла с важным разговором.

И остановилась Элли, подняла голову и улыбнулась, потому что увидела, как легко плывут в ярком голубом просторе мягкие белые облака.

«Слушай тишину как лучшую музыку, Элли, слушай тишину внутри себя», – тут же вспомнились слова Души.

Элли прикрыла глаза, прижала к груди свои горячие ладони, прислушиваясь. Где-то щебетали птицы и звонко лаяла собака. Шумел ветер, скрипя сухой старой веткой на огромном дубе. Вдали на шоссе деловито шуршали шинами автомобили. Все эти звуки, а ещё стук собственного сердца и звуки собственного дыхания – всё было так далеко и одновременно близко, так здесь и одновременно не здесь. Везде, вместе, одномоментно и… вечно.