Элли с трудом приспособилась, кое-как начала новую жизнь, только почему-то всё вокруг стало казаться мрачным, а люди – злыми и жестокими. Элли, конечно, не подозревала, что так на неё подействовала серая пыль отчаяния, которую развеяла в воздухе вторая Буря, когда уходила, уводя за собой дорогих девочке людей.

Время шло, незаметно минуло лет десять, а, может, и больше. Элли выросла, научилась сама о себе заботиться, работала и жила, как все, однако не испытывала радости в жизни. Всё ей казалось, что она забыла о чём-то очень важном. Или потеряла что-то такое, без чего жизнь её никогда не будет иметь смысла. И сколько ещё ей жить, словно заблудившемуся во тьме путнику, было неизвестно.

Неожиданно явилась Третья Буря. Она по-хозяйски, пинком распахнула дверь, прошлась по дому Элли, пооткрывала все шкафы, все ящики и шкатулки, забрала все надежды, даже самые робкие и юные, выгребла подчистую все те мелкие жемчужинки счастья, любви и хороших воспоминаний, которые так бережно хранила Элли и, оставив после себя комья грязи на полу и во дворе, исчезла.

Но Элли знала, что эта третья буря не ушла насовсем. Все, кто жил в городе, это знали. Буря притаилась за пределами города, раскинула там свои сети, понаставила заборов и стала жить, ожидая, что скоро, скоро явятся к ней в гости её две сестры, и уж тогда повеселятся они на славу.

Никто не ведал, когда Буря уйдёт, как не знали и о том, что будет дальше. Элли тоже не знала. В растерянности и страхе сидела она посреди разграбленного дома и не понимала, что ей теперь делать.

За окнами притаилась осень, и шёл дождь. Кап-кап, кап-кап-кап… Лёгкие капли барабанили по окнам, как чьи-то невидимые пальцы.

Элли вдруг услышала музыку. В доме было тихо, абсолютно тихо и темно, однако музыка звучала наяву. Элли почему-то несказанно обрадовалась этой музыке, как и дождю, подошла к окну и прижала к холодному стеклу свои ладони. Ей впервые в жизни захотелось послушать тишину, чтобы понять, о чём, о чём в этой необыкновенной тишине рассказывает дождь.

Стекло было очень холодным, однако ладони Элли стали греться, сделались такими тёплыми, что она с удивлением поднесла их к лицу и вдруг увидела, что они светятся. Её руки светились в темноте комнаты!

Элли поняла, что не боится. Совсем. Ни капельки. Впервые в жизни ей не было страшно, и она тут же вспомнила, что в детстве тоже никогда и ничего не боялась.

Дождь застучал громче, будто просил впустить его в дом как дорогого гостя, которого давно здесь ожидали. Элли снова прижала к окну ладони, и свет разлился по стеклу, растопил его, будто оно было изо льда, и в это распахнувшееся пространство влетела огромная полупрозрачная птица, сотканная из нитей и капель дождя.

– Здравствуй, Элли, – сказала птица. – Наконец-то ты услышала мой голос. Я – твоя Душа.

Элли улыбнулась и, глядя на эту чудесную птицу, ответила:

– А я знаю. Почему-то я всегда знала, что это ты, что это твой голос я слышала, когда шёл дождь.

– Конечно. А ещё ты могла увидеть меня, разглядеть мой силуэт сквозь пелену падающего снега.

– Да. И слышала, как ты смеёшься, когда шуршат под ногами золотые листья клёнов. И замечала твою улыбку в бегущих по небу облаках. И видела твоё прекрасное лицо в куполе неба, опрокинутом над морем, – Элли говорила и говорила, оказалось, она так много помнила, знала, но откуда?

– Я рада, что ты меня узнала, – кивнула Душа. – Сегодня, сейчас я пришла к тебе на встречу не просто так. Время напомнить тебе, Элли, о том, какими Дарами наградил тебя Творец.

Серебристая птица-Душа широко развернула свои огромные крылья, и на каждом крыле засияли по два перламутровых шара света, словно очень крупные жемчужины, которые неизвестно кто и как подвесил прямо в воздухе.