Откровенно не понимаю, как старая карга дотянула до таких лет, но я была ей за это благодарна. Люди, которых я сегодня видела в трущобах, нисколько не были похожи на меня, а вампиры вокруг – еще меньше. Только Илана держалась где-то посередине, как и я сама.

Однако совсем по иным причинам.

Меня в этом мире вырастили, а Илана десять лет назад вступила в него по собственной воле. Подростком я ею восхищалась. До этого я людей видела мало и не знала, что даже среди них она… в какой-то степени исключение.

Илана снова коснулась шеи. Я поняла, что ткань, зажатая в ее кулаке, – не красная или, по крайней мере, изначально красной не была. Подойдя ближе, я увидела раны на шее – три раза по две. И повязку на запястье, под которой скрывалось Ниаксия знает сколько еще шрамов. Наверное, у меня перекосило лицо, потому что старуха закашлялась новым смешком.

– Сегодня был большой обед, – сказала она. – Мне хорошо за него заплатили. Заплатили, чтобы красивые мужчины всю ночь присасывались к моей шее. Была бы я помоложе – пришла бы в восторг.

Я не смогла выдавить из себя даже подобие улыбки.

Да, я не представляла, как Илана до сих пор жива. Большинство добровольных поставщиков человеческой крови – коих было не много – погибали примерно за год работы. Я прекрасно знала, как плохо контролируют себя вампиры, когда подступает голод.

Есть вещи, в отношении которых мы с Иланой никогда не сойдемся.

– Меня некоторое время не будет, – сказала я, меняя тему. – Хотела предупредить, чтобы ты не волновалась.

У Иланы окаменело лицо. Даже в тусклом свете я увидела, как она побледнела.

– Вот негодяй! Ты все-таки пойдешь.

Мне не хотелось заводить этот разговор, но он был неизбежен.

– Подумай о том, чтобы на время покинуть внутренний город, – продолжила я. – Уйди в кварталы. Знаю, тебе не нравится, но, по крайней мере, там…

– Да пошло оно.

– Илана, это Кеджари. Здесь тебе оставаться небезопасно. Как и любому человеку за пределами охраняемых кварталов.

– «Охраняемые кварталы»! Эти трущобы? Я не зря оттуда ушла. От них разит нищетой. – Она сморщила нос. – Нищетой и мочой.

– Зато безопасно.

Я отдавала себе отчет, как иронично это прозвучало, когда я стояла вся в крови, вернувшись из тех самых мест.

– Да ну! Тоже мне безопасность! Что это за жизнь? Ты хочешь, чтобы я ушла, когда рядом с моей комнатой вот-вот произойдет самое увлекательное событие за последние два века? Нет уж, милочка, уволь.

Я еще до начала разговора решила не выходить из себя – знала, что Илана и слушать не станет. И все же мне не удалось скрыть нотки досады в голосе.

– Ты ведешь себя глупо. Это всего несколько месяцев. Или даже дней! Если бы ты уехала как раз на открытие…

– Глупо?! – изрыгнула она. – Это что, он тебя подучил так сказать? Это он тебя глупой называет, когда ты хочешь сделать что-то помимо его воли?

Я выдохнула, не разжимая зубы. Да, это правда, Винсент называл меня глупой, если я без какой-либо причины отказывалась поберечься. И был в этом, конечно, прав.

Пусть человеческие кварталы и правда трущобы, но у людей там есть по крайней мере видимость защиты. А здесь? Я не представляла, что произойдет во внутреннем городе с Иланой или любым другим человеком, когда начнется Кеджари. Особенно с таким человеком, который уже согласился отдать свою кровь.

Я слышала, как на этих турнирах используют людей. Не знаю, что правда, что преувеличение, но у меня от этих историй живот выворачивало наизнанку. Иногда меня подмывало спросить у Винсента, но он наверняка бы подумал, что я опасаюсь за себя. Я не хотела, чтобы он переживал еще больше, чем сейчас. К тому же… он до конца не знал, насколько мы сблизились с Иланой за последние несколько лет.