Под слоем льда на сердце что-то шевельнулось. Возможно, гордость. Или тревога. Точно сказать не могу, поскольку сама не поняла.

В центре постамента стоял трон моего отца, ставший троном Райна. За троном у стены замерли разодетые Кайрис и Кетура. Вечные верные стражи Райна. Там же стоял стул, приготовленный для меня. Я уже хотела пройти к стулу, однако Райн, взглянув на него, вскинул голову и подтащил его к трону.

Кайрис посмотрел на нового короля так, словно тот рехнулся, и очень тихо, чтобы я не услышала, спросил:

– Ты уверен, что это правильно?

– Уверен, – ответил Райн.

Он повернулся ко мне, кивком указал на стул и уселся сам, не дав Кайрису возразить. Поджатые губы советника были красноречивее слов. И буравящий взгляд Кетуры – тоже. Впрочем, другого я у нее и не видела.

Если они ждали, что меня растрогает этот спектакль… щедрости, доброты или чего еще там наворотили, их расчеты не оправдались. Меня это совсем не тронуло. Я села, даже не взглянув на Райна.

Створки дверей приоткрылись. Показалась голова служанки.

– Ваше величество, они здесь, – поклонившись, доложила женщина.

– А его где носит? – спросил у Кайриса Райн.

Словно по волшебству зал наполнился табачным дымом. Появился Септимус. Подойдя к постаменту, он буквально взлетел наверх. Его сопровождали Дездемона и Илия – его любимые телохранительницы из числа кроверожденных. Обе высокие, гибкие, настолько похожие, что я была уверена: это сестры. За все время я ни разу не слышала их голосов.

– Мои извинения, – непринужденно сказал Септимус.

– Потуши, – проворчал Райн.

– Надеюсь, со своей знатью ты будешь повежливее, – усмехнулся Септимус.

Но приказ он выполнил, потерев сигариллу о ладонь. Запах табачного дыма сменился запахом обожженной кожи.

– Очень мило, – сухо констатировал Кайрис, наморщив нос.

– Король ночерожденных попросил меня потушить сигариллу. С моей стороны было бы грубостью не выполнить его просьбу.

Кайрис закатил глаза. Судя по виду, королевский советник изо всех сил старался не ляпнуть что-нибудь еще.

Райн просто уставился в другой конец зала, на закрытые двустворчатые двери, словно видел сквозь них. Выражение его лица было бесстрастным. Даже самоуверенным.

Я-то знала, что чувствует он себя не так.

– Где Вейл? – тихо спросил он Кайриса.

– Должен быть здесь. Скорее всего, корабль запоздал.

Райн издал неопределенный звук, который вполне мог сойти за ругательство.

Да, король волновался, причем сильно.

Но когда он заговорил, голос его звучал спокойно и даже весело:

– В таком случае мы готовы. Открыть двери. Пусть войдут.

Райн

В тронном зале я находился не впервые, и лица присутствующих были мне знакомы. Единственное отличие: в прошлый раз я был рабом.

Иногда в моем уме мелькал вопрос: помнят ли они меня? Тогда я был для них никем и ничем. Одно из безликих тел, больше похожее на марионетку или домашнюю зверушку, чем на разумное существо.

Сейчас они, конечно же, знали, кто я. Знали мое прошлое. Но, видя, как они заполняют просторный, роскошный тронный зал, я невольно спрашивал себя: действительно ли они меня помнят? Естественно, они забыли всю мелкую повседневную жестокость. Для них это были просто эпизоды в череде дней и ночей. А вот я помнил все. Каждое унижение, каждое насилие, каждый удар, каждую боль, причиненную мне как бы ненароком.

Я помнил все.

И теперь я стоял перед ришанской знатью, с этой проклятой короной на голове – якобы даром богини.

Как же изменилась ситуация!

Однако не настолько, как хотелось бы мне, потому что в глубине души и сейчас, после всего случившегося, я боялся ришанских вельмож.