– Макс его назад взял, сегодня Чернов первый день на старом месте, – объяснил Костин, – Вульф ему условие выкатил: если он еще раз швырнет дерьмом в Лампу, в меня, вообще в кого-либо из сотрудников, то вмиг окажется за бортом навсегда. Испытательный срок у него полгода.

– Зачем Макс Юрия к нам вернул? – расстроилась я. – Если поискать, можно найти кого-то на него похожего.

– Похожего, но не такого, – возразил приятель, – Вульф его элементарно пожалел!

– Нашлась сирота казанская, – вспылила я. – Значит, мне надо забыть, как Чернов выкопал в интернет-помойке сведения о моем первом муже, которого посадили за нехорошие дела, и разослал их по внутренней почте? Надо улыбаться мужику, который за глаза говорит про меня: «Тупая недоумка, которую муж при себе на службе держит, чтобы на глазах находилась. Такую одну дома не оставишь». Сегодня вечером задам Максу эти вопросы. Парень перебежчик, ушел туда, где пообещали золотые горы, а когда стало ясно, что их не существует, захотел с «тупой недоумкой» снова работать? В Москве есть вакансии для айтишников. Пусть ищет для себя, что ему надо.

– У него жена заболела, – тихо объяснил Вова, – лежит в хосписе, он платный, пребывание кучу денег стоит. У нас самые большие оклады на рынке детективных услуг.

– Ужас, – ахнула я, – видела Олю несколько раз, последний уже после того, как Юрий нас покинул. Она пришла какие-то вещи из его кабинета забрать. Выглядела, как всегда, веселой. Вообще на больную не похожа.

– Тяжелый инсульт у нее случился, – объяснил Володя, – потеря речи, памяти, она не двигается, просто лежит. Юре очень деньги нужны.

– Ужас, – повторила я. – А какую информацию он тебе прислал?

– Петр Николаевич, Агния Львовна Мальцевы и Ирина умерли, когда дочери исполнилось тринадцать, – ответил Володя, – семья жила в центре столицы. Глава семьи археолог, автор нескольких книг, ездил на какие-то раскопки, жена его сопровождала. Это пока все сведения. Подробностей нет, но Юра работает. Теперь о Нине. Отец, Тимофей Ильич, был оператором на телевидении. Мать, Елена Сергеевна, там же работала редактором. У семьи квартира по советским временам очень хорошая, четырехкомнатная.

– Это редкость, – ответила я. – За какие заслуги они ее получили?

– Родители Тимофея – известные люди, – объяснил Костин, – оба почетные строители. Жена на кране работала, супруг каменщиком. В доперестроечные времена руководство страны назойливо подчеркивало, что в СССР рабочие и крестьяне главные. Из этой среды выбирали кого-то и демонстративно награждали. Наверное, родители Тимофея за ударный труд получили роскошное по меркам тех лет жилье. После кончины родителей в апартаментах остались сын и невестка, у пары родилась дочь Нина. Пока все.

– Мальцевы реально существующие люди, – уточнила я, – Ирина умерла в тринадцать лет.

– Да, – подтвердил Костин.

– И Осокины не придуманы, – не утихала я.

– Нет, – согласился Володя.

– Интересно, девочки встречались? – пробормотала я.

– Юрий скоро пришлет информацию, – кивнул мой лучший друг.

– Возраст у них совпадает, они могли сидеть в одном классе, посещать одну и ту же музыкальную школу или спортсекцию, – предположила я.

– Давай не гадать на бобах, у нас пока их адресов нет, – попросил Володя. – У тебя телефон пищит, эсэмэска прилетела.

Я вынула трубку. «Ваш заказ «Быстрая доставка» доступен к получению с пятнадцати часов в нашем магазине, на втором этаже торгового центра «Бум».

– Что-то случилось? – насторожился Володя. – У тебя лицо… такое…

– Какое? – заинтересовалась я.

– Словно тебе на дороге попалась говорящая жаба, – нашел нужное сравнение Костин.