На полках книги, не в мягких переплетах про страстную любовь, а Брокгауз и Ефрон в полном комплекте, даже с дополнительными томами, словарь Гранат… Да и других не мало…

Так, а это что? Альбомы с открытками, марки…

Статуэтки в наличии. Чугун и фарфор… Немного, но… Дальше и смотреть не надо. Уже этого более чем…

– Это все, молодой человек – остатки былой роскоши. Я уже больше тридцати лет в России не живу, но бабушкину квартиру хорошо помню… В девяностые, как покойница писала, много в скупку было снесено. Самого ценного. Жаловалась, что все практически проели, жалела, что нам с сестрой ничего фамильного почти не останется. Но, что сейчас об этом вспоминать. Былое быльем поросло. Как в России говорят.

– Меня Ваши условия устраивают.

– Вот и прекрасно. Возьмите ключи. Я в отеле остановилась, так что мешать Вам не буду. Все, что мне нужно я уже взяла. Двадцать четвертого вечером здесь должно быть абсолютно пусто. Полы и окна мыть не надо. Ваш паспорт на минутку. Соседи предупреждены, вопросов к Вам не будет.

– До свидания. Постараюсь уложиться в срок.

– Да, до понедельника. Надеюсь, Вы не пожалеете.

Ушла. Прошелся по комнате и кухне. Заглянул в санузел. Пока ничего трогать не будем. Вдруг передумает.

Прикинул фронт работ. На одного не мало придется. Помощников брать не буду. Нечего квартиру светить.

Успею. Знакомый с фургоном имеется. Гараж под имущество освободить не долго. Коробки в маркете возьмем, опыт переездов богатый.

Газет и журналов здесь, похоже, лет за двадцать в наличии. Так что с упаковкой половина проблемы снята. Что не нужно – пакуем аккуратно и в баки у подъезда. Маску и перчатки еще завтра с утра не забыть. Пыли уж очень много накопилось. Без прислуги жила старушка. Это вам не Амстердам.

Сегодня уже работать не буду. Переживем как-нибудь некоторую упущенную выгоду. Отдыхаем. Ужинаем. Новости про коронавирус смотрим, куда без этого. Что-то вчера информация была какая-то противоречивая и неопределенная…

Так, что-то и сегодня значительно лучше не стало…

Инфицированных, выявленных имеется в виду, в мире семьдесят шесть тысяч семьсот шестнадцать человек, в КНР – что тоже сомнительно – неизвестно, по какой методике сегодня считали – семьдесят пять тысяч четыреста шестьдесят пять.

Умерло на 21 февраля всего две тысячи двести сорок семь человек.

… в китайской тюрьме выявлено больше двухсот случаев заражения коронавирусом … с должностей сняли несколько партийных чиновников и руководство тюрьмы…

… у одиннадцати из тринадцати бывших пассажиров лайнера в США подтвердился коронавирус… Посидели в карантине на лайнере, а потом поехали на родину народ заражать… Транспортная сеть в США о-го-го какая, разнесут ведь по всей стране эмигрантов заразу. Ладно, у этих выявили, а если кто проскользнул незамеченным? Полетят клочки по закоулочкам. Мало штатам не покажется. Будет проверочка их хваленой медицине. Тем более, она и так не всем доступна, можно болеть только тем, у кого хорошая страховка и деньги есть. Впрочем, как и везде. Гондурас не исключение.

Так, и австралийцы, вывезенные с лайнера, тоже заболели. Правда, двое пока…

КНР – сто восемнадцать жителей Поднебесной за сутки умерли, восемьсот девяносто девять новых выявленных.

Семьсот двадцать три подтвержденных случая в Японии. Читал, что очень много там престарелых, раз и все попали в группу риска. Сидят сейчас и дрожат. Я бы тоже дрожал. Болеть то никому не хочется.

Про финансовые потери читать просто страшно. Теряют все, кроме производителей медицинских масок.

– Сов, Сов, да оторвись ты, наконец, от своей истории. Знаю, что интересно, но сегодня и еще два дня нам придется поработать вместе. Причем, так поработать ударненько. Я буду вещи разбирать – на нужное и не нужное, а ты следить, чтобы я ничего хорошего не пропустил. Без твоей помощи мне не как не обойтись.