– Я вот кое-что выяснил, – загадочно продолжил Демирон, очевидно, правильно поняв молчание. – Пока искал вас, вышел на одного из стражников, что был подкуплен и помог передать младенца… Вашей тетушке, щедро заплатили за то, чтобы она сберегла доверенного ей ребенка и предупредили, что однажды за девочкой могут прийти. Вам это ничего не напоминает?

Мужчина как-то странно окинул взглядом кухню, будто оценивал обстановку. Эван не хотела осмысливать его слова, однако разум уже соотнес тот простой факт, что жили они, по сути, не бедно, а тетка ни дня не работала. Да, хозяйство имелось, но оно никогда бы не принесло столько золота, дабы тратить на баловство. Как же так выходит? Единственный человек в мире, который был родим с детства, пусть не кровно и все ж других сирота не знала, выходит ее просто растили за деньги?

– Уходите, – сдавленно произнесла Эван, понимая, что больше не могла выносить этого мужчину рядом с собой. Боги, хоть бы он просто оказался юродивым, который слаб умом! Стало слишком тесно в груди даже для дыхания. Она уверенно подошла к двери и указала на выход. Демирон с короной в руках шагнул к порогу, но прежде вновь обратился к Эван:

– Понимаю, вам нужно время. Я приду ближе к ночи, будьте готовы. Эван, я обязан вернуть вас в Кубофайезу, поверьте… – он внимательно посмотрел ей в глаза, – вы даже не представляете, как много не знаете об истинном мире.

Демирон снова склонил голову, а после вышел и она поспешно захлопнула за ним дверь. В доме повисла звенящая до боли тишина.

Эван с отвращением смотрела на кусок рыбы, что лежал в глиняной тарелке перед ней рядом с ломтиком свежего ароматного хлеба. Разве может быть хоть какой-то аппетит после всего, что наговорил тот безумный? Или не такой уж и безумный?

Тетка молчала. Делала вид, будто ничего не произошло и это служило немым доказательством ее опасений. Но как? Как такое вообще возможно в нормальном, самом обычном мире?

– Он сказал, что ты меня растила, потому что тебе заплатили, – не могла она больше молчать, тая в себе обиду. Ей надо знать все как есть на самом деле. Прямо сейчас.

Старая женщина со строгим лицом и тугим пучком волос на голове сердито взглянула на Эван, отложив ложку. Ее морщинистые губы двигались, дожевывая пищу, а та злилась все больше и больше с каждой секундой. Неужели правда? А как же эти упреки, якобы она тяжкая ноша, посланная тетке Богом? Что она должна ценить доброту и самопожертвование своей покровительницы? Получается все ложь? Не было ни добра, ни жертв?

– Скажи мне правду, – попросила Эван, все же надеясь на то, что тетка сейчас стукнет по столу и заругает ее за наивную веру в сплетни. Выкрикнет, назвав все это чушью. Она даже согласна быть наказанной и долго молиться на коленях, лишь бы этот кошмар закончился, а ее жизнь перестала утекать сквозь пальцы подобно сухому песку.

– Ну не молчи ты!

– Нечего тут мусолить, – холодно произнесла тетка и кивнула будто бы сама себе. – Сказано тебе было все уже. Доедай и собирайся.

– Куда собираться? – застыла Эван с приоткрытым ртом.

– А я почем знаю? – выцветшие глаза не выражали ничего, кроме раздражения. – Свою часть договора я исполнила. Дальше сами разбирайтесь, а меня не впутывайте в свои колдовские дела.

– Не хочу я никуда идти и колдовать не хочу, – медленно, неминуемой грозой на Эван опускалось осознание, что все же Демирон не лгал. Тетка никогда бы не допустила ничего подобного, будь оно выдумкой. И все же больше всего ее терзало разочарование, которое она всячески пыталась заглушить, цепляясь за ниточки здравого смысла.