С каждой минутой этот наглый самодовольный тип нравился мне все меньше и меньше. Но чтобы не выходить из образа, пришлось подыграть ему:

— Вот насчет обезьянок даже обидно. Зачем же так оскорблять животных? — Мой смех звучал ненатурально, но, кажется, собеседника вполне убедил. — Итак, зачем ты меня беспокоишь?

— А то ты не догадываешься…

Мужчина выразительно поиграл густыми бровями, чем действительно напомнил мне какого-то карикатурного мультяшного животного. Не удивлюсь, если Арэя действительно дразнила его бобром.

— Не имею ни малейшего желания играть сейчас в угадайку. — Если и был какой-то плюс, что все считали Арэю сумасшедшей стервой, так в том, что можно было не слишком подбирать слова. — Говори или проваливай. Ты меня прервал на очень интересном занятии, я едва не ощипала одну прелестную белокрылую пташку.

— И что же? Всякие безмозглые курицы тебе милее, чем я? — Бозер соблазнительно понизил голос и снова принялся играть бровями.

«Мамочки! Да он со мной заигрывает!» — наконец, дошло до меня. Не знаю, нравился Арэе этот тип или она с ним просто забавлялась время от времени, но у меня он вызывал лишь неприязнь и даже брезгливость. Да, он вполне симпатичный, но при этом какой-то… мерзким. Эта его жеманность, презрительные слова… Возможно, поэтому я так легко смогла напустить в голос холода и даже почти не боялась, когда произнесла:

— Я не люблю повторять. Но для тебя, так и быть, сделаю исключение: говори или проваливай.

Бозер выглядел так, будто разом сожрал килограмм лимонов, его взгляд стал колючим. Улыбка застыла на лице как приклеенная, но скулы побелели, выдавая напряжение.

— Как пожелаешь, Арэ-эйя-я… — он певуче протянул мое имя в какой-то издевательской манере.

Меж лопаток неприятно зачесалось. Я невольно повела плечами, уже жалея, что была так опрометчива. Вот только врагов нажить здесь не хватало. И так весь замок готов меня придушить! Не иначе как на мне сказывается дурное влияние предыдущей хозяйки этого тела.

Бозер почти спокойно продолжил:

— Король Парящего города стал совсем плох и всеми правдами и неправдами хочет выкупить у тебя жизнь своего сына, чтобы тот мог занять его место и править вельтами. От твоего имени, естественно.

Король Парящего города? Я нахмурилась, пытаясь сложить воедино то, что уже знала. Был ли в замке кто-нибудь еще из крылатых, кроме Теодора?

— И почему же король сам не попросит меня освободить его сына?

Бозер издал звук, подозрительно похожий на визг свиньи.

— Ты шутишь? Очень забавно! — мужчина рассмеялся. Но, увидев, что я действительно не понимаю, пояснил: — Ты же велела вздернуть двух предыдущих гонцов, даже не дав им зачитать послания.

«Вот же стерва!» Кажется, я начинала проникаться всеобщей нелюбовью к Арэе.

— Откуда я знала, что они от него, если они так и не зачитали свои послания? Громче надо было кричать, — пришлось строить хорошую мину при плохой игре и делать вид, что я действительно шучу.

Бозер ухмыльнулся и продолжил:

— Ты все-таки подумай. Если не сделаешь правителем в Парящем городе свою ручную пташку — кто знает, кого выведут наверх дворцовые интриги вместо него.

— Я подумаю. Но вот в чем же ваш резон, лорд Бозер? — Я все еще не могла понять до конца, кто такой этот мужчина. Но одно было ясно: это явно не гонец, связывающий Арэю с покоренными народами.

— Бедняжка король так отчаялся увидеть перед смертью сына, что обратился к Луноликому с маленькой просьбой. Можно ли упрекнуть его за это?.. А я… скажем так, давно хотел от него кое-что получить.

Луноликий? Это он себя, что ли, так называет? Лицо, конечно, вытянутое, но «Лорд Бобер» было бы куда лучшим прозвищем.