В одиночестве думалось лучше. Сив была права – меньше чем за год случилось слишком много всего. Но прежде, чем мы победим, должно случиться еще больше. Самым тяжелым камнем у меня на сердце оставался Сол Ферус.

Вален о своем брате почти не говорил. Но я видела боль в его глазах. Воронов Пик пользовался разрушительной силой Сола, и больше всего на свете я хотела спасти его. Ради Валена, ради самого Сола, ради Тора. Кому-кому, а уж Тору было почти невыносимо знать, что его близкого человека каждый день пытают и заставляют сражаться против своей семьи.

С другими Тор говорил мало, но со мной делился некоторыми тяготами. Возможно, потому что теперь я тоже стала консортом Феруса и понимала риски этого положения.

Возможно, потому что видел во мне друга.

Мы просто обязаны были освободить Сола. Я нутром чувствовала, что он нужен Этте не меньше, чем Вален. К тому же, пока его темный хаос играл против нас, до лжекороля нам было не добраться.

Некоторые считали, что милосерднее убить Солнечного Принца. Освободить его от мучений. Но я уже пообещала себе сделать все, что в моих силах, чтобы сохранить ему жизнь. Вален и так потерял слишком многих.

Однажды ему уже пришлось оплакивать своего брата. Больше не придется.

По дороге к королевскому дому я пинала разросшиеся сорняки. На Раскиг наступала зима, но бутоны луноцветов, кусты крапивы и ягоды рябины до сих пор украшали темные, заросшие мхом стволы яркими красками. Домики вырастали как грибы после дождя, и пристанище беглецов теперь напоминало небольшой город. В центре появились молельня, площадь и даже рынок. Тиморскими деньгами мы не пользовались, но чем больше становилось поселенцев, тем живее шла торговля.

Узкая тропинка вела через каньон к морю, где мы ловили сельдь и лососей. Колдер перекрыл большую часть торговых путей в надежде взять нас измором, но не учел того, что хаос не даст нам голодать. Подпитываясь магией земли, в Раскиге росли более сытные овощи и наливались более крупные ягоды. Стиг и Каспер, объединив магию воздуха и воды, управляли приливами и отливами, наполняя наши рыболовные сети.

Еды у нас было вдоволь.

Солнце закатилось за деревья. В сумерках фонари зажигались только в окнах домиков, и я не заметила толпу мужчин, охранявших наш дом.

Я шумно и недовольно выдохнула. Клок был старейшиной Раскига и относился ко мне по-доброму. Я сама ходила со спасительным отрядом, чтобы сопроводить их от морских пещер до Раскига. Но остальные – новички или из числа беженцев…

Их предводитель Криспин не обращал на меня особого внимания. Иногда морщил нос, но не говорил ни слова. Но некоторые его люди молчаливостью не отличались.

Чем больше они во всеуслышанье ругали тиморцев, тем больше новоприбывших начинали коситься на меня, а в их взглядах появлялась та же отстраненность, то же презрение.

У дверей Клок прощался с мужчинами. Заметив меня, он кивнул в знак приветствия. Я улыбнулась в ответ. Ну почему он не подождал, пока я не зайду? Без Валена некоторые молодчики сильно смелели.

Конечно, королю я об этом не говорила. У Валена было о чем беспокоиться и помимо пары колких фраз в мою сторону.

Затаив дыхание, я низко наклонила голову и попыталась проскользнуть в дверной проем, не привлекая внимания. Но проказница-судьба явно не питала ко мне любви.

Путь мне преградила толстая, мускулистая рука.

– Куда идешь, де хон?

– Стэйв, – я подняла голову. – Пропусти.

– В покои моего короля? Тиморанку? Да ты никак держишь меня за полоумного.

Стэйв пришел с Криспином. На две головы выше меня, жесткие волосы бороды заплетены в грубые косы. Заостренные кончики ушей выдавали в нем фейри. У него был простой хаос земли, но он и клинком владел неплохо. Очень, очень неплохо.