– У нас нет времени на твои выкрутасы! Корабль обнаружат!

Удар был резкий и сильный, но Гланис не зря дослужился до капитана гвардии: он умел драться и давать сдачи. Теснота кабины мешала им обоим. Иница отстегнула ремень, бросилась на Кранита сзади и обхватила обеими руками его шею, не давая дышать. Гланис заехал локтем оружейнику в живот. Кранит взревел – больше от гнева, чем от боли, – запустил руку за спину и вцепился Инице в плечо. Перекинув ее через себя и сиденье, он швырнул ее на Гланиса. Вскинул бластер и наставил дуло на них обоих.

Из днища собора вылетела стайка белых точек – они были меньше и двигались быстрее любого перехватчика.

Иница закричала. Кранит выронил бластер и обеими руками схватил штурвал.

Торпеды пронеслись мимо шлюпки и настигли демаскированный вирикаанский корабль. Щит был пробит. Пламя вспыхнуло и тут же задохнулось в вакууме. Корабль разорвало на куски. Обломки полетели во все стороны: и в атмосферу Нурденмарки, и в сторону собора.

Один из самых крупных обломков задел шлюпку.

Иница почувствовала, как что-то оторвалось от фюзеляжа, почувствовала так отчетливо, словно это была часть ее тела, а не корабля. Бластер взмыл в воздух, пролетел наискось через всю кабину и ударился о стекло, и она подумала, что ни Гланис, ни она сама не пристегнуты, ничем не защищены. В тот же миг руки Кранита обхватили ее сзади – плюхнувшись в кресло пилота, он могучим рывком прижал ее к себе.

Космос надвинулся на нее со всех сторон – глубокая, ледяная чернота, – и она еще успела обреченно подумать, что сейчас и их корабль развалится на тысячи кусочков, которые звездопадом прольются на Нурденмарку.

Покинув таверну, Шара Биттерштерн ощутила, что алкоголя в крови все же недостаточно, чтобы пролить о Нурденмарке хоть одну слезу. Завтра, самое позднее послезавтра, она улетит отсюда, а пока будет пить не просыхая. Она сыта этим миром по горло, и у нее наконец-то есть деньги, чтобы скрасить выпивкой последние часы.

Свежий ветер свистел над голым каменистым склоном, когда она вышла на улицу. Пока дверь не закрылась, вслед ей несся гул голосов: гнусавые диалекты Марок, бахвальство пьянчуг и радостный хохот девиц, которые вместе с караванами колесили от заставы к заставе, задерживаясь на одном месте лишь до тех пор, пока не оберут до нитки последнего простофилю.

Шара пару раз глубоко вздохнула и с удовольствием прикрыла бы глаза, если бы не опасалась, что кто-нибудь из копателей тут же ограбит ее, воспользовавшись моментом. Все ее состояние было зашито в широкий пояс – в том числе свидетельство, дозволявшее провести остаток жизни в любом другом мире. Вздумай кто-нибудь из местных пьянчуг и впрямь напасть на нее, она отобьется и без бластера – ножа ей хватит с лихвой. До Дьеньи, единственного здешнего города, день пути, но даже там, на черном рынке при космопорте, трудно раздобыть огнестрельное оружие. А отнимать бластер у солдата Рудной Гильдии стоит лишь в том случае, если ты уверен, что тебя никто никогда не найдет. Иначе оглянуться не успеешь, как срок твоей нурденмаркской каторги продлится на пару десятков лет.

Таверна Пушара располагалась в бывшей шахте, пробитой в единственной на много километров вокруг горе. Круглая шахта горизонтально уходила в глубь породы – дыра без окон, заставленная столами и лавками, где толпы копателей глушили отвратительную Пушарову сивуху, сплевывали на пол панадский жевательный табак и рассказывали небылицы про собственное прошлое – до того, как их депортировали сюда и заставили искать индиго на парящих утесах планетарного кольца.