– Прошу меня извинить, – он сделал реверанс, лересы ответили тем же, секир кивнул. – Желаю вам хорошей игры.

Лерен удалился и продолжил свой путь. Через несколько шагов он осмотрелся, чтобы разыскать другую недавно помолвленную пару, Падена и Соранию, но пространство вокруг будто зашаталось. Его зрение на секунду затуманилось, и он почувствовал, как огонь поднимается по пищеводу.

Он отошел от гостей. Миновал охрану. И когда осознал, что больше не может этого выносить, наклонился, чтобы изрыгнуть то, что разъедало его нутро. Сморщил нос при виде рвоты. В конце концов, настойка дуткур сумела найти выход сама. Он вытащил носовой платок из кармана и вытер рот. И сразу же ушел, чтобы перестать вдыхать тошнотворный запах, витавший вокруг. Он тихонько прошел сквозь один из проходов в виноградных лозах, которые соединяли и разграничивали разные части пышного и великолепного сада Херальдумов. Сад был прекрасен, настоящее произведение искусства.

Тени растянулись на его пути перед изумрудным проходом. Стража. Эти силуэты, даже искаженные, не оставляли сомнений. Видя только их очертания, а не их самих, он не мог предугадать их намерения. Во мраке невозможно было даже различить цвета эмблем.

К. услышал женский смех. Он свернул, двигаясь скрытно. Он не пытался спрятаться в укромных уголках, но и не делал ничего предосудительного. Он хотел лишь удовлетворить любопытство.

В просвете между листьев он увидел скамейку. На ней сидели двое. Виднелось белое платье. По мере того, как он продвигался вдоль стен из лоз, листья редели. Не белое, серебряное.

Лерен подошел к расчищенной выемке и присел. Пара была слишком увлечена друг другом, чтобы это заметить.

Присцилла Пемондарк прошептала что-то на ухо своему спутнику. Тот довольно улыбнулся ее словам. Одна из его рук покоилась на спинке скамейки, приобнимая спину самой лересы, другая держала рукоятку меча. Ее рука лежала на его колене. Пемондарк уткнулась лицом в его шею, губами касаясь его кожи. Ее ладонь потянулась вверх по его ноге.

С. огляделся и встретился взглядом с Киганом. Лерен К. скривил губы, узнав его и приветствуя. Сет с трудом двинул подбородком, сопровождая гримасу красноречивым движением бровей. Киган кивнул, согласившись оставить их в покое.

К. отвернулся, больше не на что было смотреть. Он с высокомерием своего отца взглянул на охранников Станкевичусов с изображением левиафана, отпечатанным на их мундирах, к которым приблизился с некой слабостью в ногах, а после вернулся обратно к веселящейся толпе.

Келани сидела в ожидании на мраморной скамейке без спинки, когда ветка треснула под чьим-то тяжелым шагом. Она вскочила. Ее губы растянулись в счастливой улыбке. Она глубоко вздохнула и поправила платье. К. подошла к арке, которая служила проходом в укромный уголок. Один из множества в Секрете Флоры, великолепном саду-лабиринте, который Херальдум приказал построить в честь божества рождения, цветения и жизни.

Она ждала так долго, что не хотела больше следить за своими манерами. Они могли видеться друг с другом лишь тайком, когда удавалось. Перед другими они должны были следовать правилам и вести себя по всей строгости приличий, держаться на расстоянии и избегать любых проявлений эмоций, которые могли посчитаться слишком пылкими. Объятия, поцелуи, ласки были разрешены только в том случае, если были частью изощренной игры, а не проявлением истинных чувств. Влюбленные были обречены на близость лишь в безлюдных местах. Каждое выражение лица, каждое движение, каждая маленькая деталь казались прописанными в неком руководстве, которое открывалось заново на любом светском собрании и исполнялось в точности до буквы.