– Я вернусь, как всегда, – сказала Элис, поднимаясь. Её фигура начала тускнеть, становясь прозрачнее с каждой секундой. – И ты тоже. Такова наша судьба.

– Нет! – выкрикнул Элдрик, его голос эхом отразился от скал. Он попытался подняться, чтобы удержать её, но его руки вновь прошли сквозь пустоту.

Элис, обернувшись в последний раз, посмотрела на него с той самой печальной улыбкой, которая каждый раз становилась для него ножом в сердце. Её тело превратилось в легкий туман, растворяясь в первом свете рассвета.

Элдрик остался стоять на краю утёса, одинокий, с пустым взглядом, устремлённым туда, где только что была она. Море под ним бушевало, отражая его внутреннюю бурю.

– Я буду ждать, – прошептал он, его голос потерял всю свою силу, оставаясь лишь тенью того человека, кем он когда-то был.

Тьма окутывала замок плотным покрывалом, и казалось, что сама природа подчинилась её воле, оставив это место за пределами жизни и времени. Элдрик неподвижно стоял у края утёса, его фигура сливалась с тенью, став частью этого мрачного ландшафта. Его глаза, как два холодных огня, не отрывались от горизонта, где лишь серый свет рассвета боролся с угасающим сиянием луны.

Замок был молчаливым, но его тишина была обманчива. Здесь эхом разносились звуки прошлого – шёпоты, шаги, отголоски смеха, давно утраченного и забытого. Каждый камень, каждая щель в стенах хранили память о том, что некогда здесь было, и, как само замок, Элдрик был обречён переживать эти воспоминания снова и снова. Но его одиночество нарушалось. Время от времени в его владения заходили те, кто не понимал, куда ступил. Эти путники, привлечённые легендами или случайно забредшие в поисках укрытия, наполняли замок чуждой жизнью. Их шаги по древним плитам отдавались глухим стуком, словно напоминая Элдрику, что его мир, каким бы забытым и затхлым он ни был, всё ещё пересекается с миром живых.

Когда они приходили, Элдрик чувствовал проблески эмоций, которые давно стали для него чуждыми. Гнев, за то, что его покой нарушили. Боль, напоминание о том, что он больше не человек. И жажду – неутолимую, жгучую жажду вновь почувствовать себя живым, хотя бы через их страх.

Он следил за каждым из них из тени, его облик растворялся в мраке коридоров. Они никогда не знали, что он здесь, пока не становилось слишком поздно. В моменты их смертельного ужаса Элдрик, как в зеркале, видел свои собственные муки, и это приносило ему странное, извращённое утешение.

Но эти ночи, как и всё в его существовании, проходили. И замок вновь погружался в забвение, а Элдрик оставался один, связанный с этим проклятым местом, которое становилось всё больше частью его самого.

Замок замер, словно его старинные стены затаили дыхание, наблюдая за происходящим. Гулкий стук сапог троих путников разносился по мрачным коридорам, пробуждая что-то древнее и недоброе. Их смех и шутки эхом отражались от покрытых пылью сводов, нарушая вековую тишину. Элдрик, скрытый в густой тени, наблюдал за ними, его призрачная фигура была неотличима от мрака вокруг.

Трое. Они шли вперёд, держа факелы, свет которых казался слишком слабым, чтобы разогнать окружающую тьму. Впереди шагал высокий юноша с дерзким взглядом и мечом, висящим у пояса. Его лёгкая улыбка говорила о самоуверенности, а движения выдавали боевой опыт, пусть и незначительный. Следом за ним шла девушка с короткими светлыми волосами, её лук был наготове, а колчан за спиной казался тяжёлым от стрел. Она оглядывалась по сторонам, но в её глазах читалась не осторожность, а скорее азарт. Третьим шёл коренастый мужчина с бородой, держащий массивный топор, его тяжёлые шаги звучали как удары молота.