– Гэбриель! Клэй! – Волшебник, радостно кудахтая, запрыгал на пороге, как гигантский младенец-переросток, а потом раскинул костлявые руки и обнял друзей. – Ох, да за-ради всех сисек и сонма крошечных божков! Долго же мы не виделись! – Он укоризненно взглянул на дверной молоток. – Стив, я же тебе тысячу раз говорил, не держи друзей в дверях!

– Пвошу пвощения, хожяин, но выньше двужья к вым не пвиходили. Вот шегодня певвый важ.

– Первый раз? Ну да, конечно, но… – Он строго погрозил пальцем. – Смотри у меня, Стив. Чтоб такого больше не повторялось.

Дверной молоток, невзирая на кольцо в зубах, скорчил огорченную гримасу:

– Будет ишполнено, хожяин.

– Вот и славно. Да вы входите, входите! – Муг повернулся и поманил нежданных гостей за собой; как и предполагал Клэй, на заднице Муговых ползунков красовался откидной клапан на пуговицах. – Это вы удачно ко мне заглянули!

В башне волшебника все было именно так, как и представлял себе Клэй. Зал первого этажа был заставлен столами и тумбочками, на которых красовались алхимические реторты, хрустальные шары и великое множество каких-то пузырьков без единой наклейки, что несколько настораживало. Шкафы и полки вдоль стены ломились от книг и стандартного набора подручных колдовских средств: оскаленные черепа, связки трав и банки с какими-то жидкостями, в которых плавали чьи-то глазные яблоки и много еще чего, включая молочно-белый зародыш дракона, хотя, возможно, это был окаменевший клубень батата.

У противоположной стены в клетках – их было штук десять, если не больше, – сидели какие-то звери. Клэй опознал барсука и скунса, а вот остальных никогда в жизни не видел, например слона размером с собаку или восьминогого хорька с головами с обеих концов гибкой тушки. Впрочем, определенную тревогу внушали не только незнакомые твари, но и длинный деревянный стол, озаренный тусклым светом. Под белой простыней на столешнице смутно угадывались человеческие очертания.

Волшебник направился к столу, на ходу махнув рукой в сторону очага, где висел дымящийся котел:

– Вы есть хотите?

Клэй вспомнил сине-зеленый дым над проломленной крышей башни. В котле булькало подобие супа, но варево едко воняло паленым волосом.

– Нет, спасибо, мы только отобедали. А почему удачно?

– Что удачно? – недоуменно поморщился Муг.

– Ну, что мы к тебе удачно заглянули, – подсказал Клэй.

Волшебник, обернувшись, печально улыбнулся.

– Как раз к чуду подоспели, – объявил он и вцепился в край простыни.

«Ох, лишь бы не труп, – мысленно взмолился Клэй. – Что угодно, лишь бы не труп!» Муг всю жизнь ненавидел некромантов, но если надолго оставить старого одинокого волшебника в древней башне, то рано или поздно он наверняка начнет интересоваться непостижимыми тайнами черной магии.

Муг театральным жестом сдернул простыню со стола. К счастью, под простыней оказался не труп. И вовсе даже не человек, a древей. Когда-то Клэй одного такого прикончил и распилил на дощечки, чтобы сделать из них щит. Правда, Черное Сердце был старым дубом, вдесятеро выше человеческого роста и вдобавок с легкостью разорвал бы быка напополам. А на столе лежал маленький чахлый ясень. Вполне себе живой.

И злющий-презлющий. Увидев Муга, древей отчаянно задергался, пытаясь разорвать путы, привязывавшие его к столу. Тонкие веточки – их даже конечностями не назовешь, так, прутики – упрямо тянулись к волшебнику. Положим, взрослому человеку это хлипкое создание не причинило бы вреда, а вот древеи, некогда осадившие Полый Холм, были вполне себе великанами, в полном соку, без разбора глотали людей или переламывали их, как сухие хворостины.