Он замолчал. Вытащил из сумки пару банок с пивом. Сухо облизнув губы, припал к одной из них:

– И-э-эх! Хорошо! Давно не пивал такого классного пивка!.. Андрей сглотнул пиво и шумно перевёл дух. – Вот недавно была одна такая попытка, – это я о смысле жизни и суррогатах. Пару лет назад меня пытался облагодетельствовать никто иной, как сам муженёк главврачихи. Соус, которым он меня обливал с головы до ног, по его представлению был для меня ничем иным, как манной небесной. Чёрт меня дёрнул сказать в своё время о своих высших образованиях! Мужику запало это в башку, и он меня буквально замотал своими предложениями перейти работать к нему. Хрен моржовый!

Чего он только ни сулил – кучи баксов, престиж, чистая и непыльная работа, – в общем, ты понимаешь, трудно было хотя бы не попробовать этой кашки. Сам он занимался изготовлением и продажей компакт-дисков, – классика и всякая там народная-хороводная музыка. Здесь он записывал, в Германии ему их делали и здесь же он их реализовывал через киоски, – несколько точек у него по Москве было. Но уже через месячишко с небольшим я в полной мере понял, что вольному воля, а соблазнённому – шиш! и что вкусный и бесплатный сыр бывает только сам знаешь где.

Изготовив ему кучи макетов обложек, рекламных щитов, вдосталь набегавшись по всей нашей необъятной столице, утрясая, согласовывая и перевозя не хилые по весу коробочки с продукцией, я в урочный час расплаты понял, на ком воду возят…

Господин Аркадий Ермолович, или как-то так, я уже и забыл, как его зовут, вежливо и ненавязчиво попросил меня повременить с моими законными требованиями соблюдения наших договоренностей об оплате труда. Дескать, он сейчас не при деньгах и пару-другую месяцев их не предвидится. Но как только они образуются, – так сразу рассчитается, в первую очередь со мной. Все подождут, а со мной – так сразу. Ну что было тут делать? Как ты сам догадываешься, стоило мне только рыпнуться, как я в одночасье вылетел бы со своего подвала вместе с манатками. Одно слово – муж главврачихи!

– М-да, ситуёвинка, ничего не скажешь! И что же ты, бедолага, сделал?

Андрей коротко хохотнул и с весёлой ехидцей в голосе спросил в свою очередь:

– А сам не догадываешься? Все элементарно просто! Пару раз я пришёл к моему новоявленному начальничку хорошо поддатым, а с утра вдобавок от меня разило так, что несчастный не смог даже сидеть рядом, его чуть не вывернуло. Проверенное средство в ближнем бою! Всё на этом благополучно и закончилось.

Князев понимающе хмыкнул:

– Испугался за свой бизнес… Что ж, я его понимаю. Но, с другой стороны, таких только так и надо лечить. Ну и что дальше, финт остался без последствий?

– Ну, а что мне можно было предъявить? С Аркадием у меня никаких официальных отношений не было, выглядело это всего лишь как любезность с моей стороны! Так что разошлись мы, как говориться, с полпинка. Сам он мужик ничего, толковый и понимающий, – одно слово – «Вова с Ростова». У Тамары он второй муж. Первый, что называется, не вписался в её понятия «новой русской» и она его бортанула. Аркадию надо было прорваться в Москву, и он принес себя в жертву этому жирному куску сала…

За окнами машины заметно завечерелось. Князев нажал кнопку и съехавшее вниз стекло впустило внутрь салона синеватые клубы морозного декабрьского воздуха. Он взглянул на часы. Прошло полтора часа, как он слушал Андрея. То состояние дискомфорта, в котором Владимир пребывал с самого начала, стало вырисовываться во вполне понятное ощущение равнодушной, цепкой безысходности, в которую был погружен его старинный приятель.