Между тем экипаж переместился в носовую часть корабля; офицеры из уважения к капитану тоже отошли в сторонку, так что господин де Лартиг и его чудной гость, оставшись одни на юте, могли беседовать совершенно спокойно, не боясь, что их услышат.

Разговор начал французский капитан.

– Добро пожаловать на борт корабля его величества «Непоколебимый», сударь, – любезно сказал он.

– А ведь вы совсем не ждали меня в гости, не так ли, господин капитан? – с улыбкой отвечал незнакомец.

– Признаться, да, сударь, но это не мешает мне повторить приглашение: добро пожаловать!

– Благодарю за теплые слова, сударь.

– Не будет ли нескромностью с моей стороны осведомиться, что именно привело вас ко мне на борт в столь ранний час?

– Ничуть, сударь. Всего лишь простое желание доставить вам удовольствие.

– Благодарю вас в свою очередь, сударь, и тем не менее я не совсем понял…

– Могу ли я оказать вам услугу? – прервал капитана незнакомец с самым добродушным видом.

– Опять же что-то не пойму я вас, сударь, – упорствовал господин де Лартиг.

– Сейчас объясню. Дело в том…

– Простите, что перебиваю вас, но прошу оказать мне милость и проследовать со мной на ют, в мою каюту! Там с глазу на глаз да за бутылочкой французского вина мы сможем поговорить более душевно.

– Охотно принимаю ваше любезное предложение, сударь, но вы поступите благоразумно, если прежде прикажете зачехлить пушки и отослать экипаж на нижние палубы.

– Как же так, сударь? – удивился капитан. – Отдать подобный приказ, когда у нас в виду два судна, и, несомненно, вражеских! Это невозможно!

– Одно из них и впрямь было вражеское, сударь. Теперь же вовсе нет, уверяю. Взгляните-ка! Пока вы ложились в дрейф, они повернули на другой галс и подошли к вам. Они повторили ваш маневр, убрали паруса и оказались под огнем ваших пушек.

– И то верно, – согласился капитан, после того как наскоро оценил на глаз положение обоих кораблей. – И что это значит?

– Я же говорю, сударь, это друзья.

– Друзья? Вы уверены?

– Клянусь честью!

– Можно еще одно слово, сударь?

– К вашим услугам, капитан.

– Так с кем я имею честь говорить?

– Я капитан Дрейф, – просто отрекомендовался незнакомец, как будто столь необычного прозвища было вполне довольно.

– Знаменитый буканьер, чье имя сродни славе Монбара, Лорана и Медвежонка Железная Голова! – воскликнул господин де Лартиг то ли с изумлением, то ли с восхищением.

– О, сударь, – благодушно ответствовал буканьер, – не столь уж я знаменит, как те, кому вы соблаговолили меня уподобить. Куда уж мне до них!

– Не скромничайте, любезный капитан. Пожалуйте вашу руку!

– Держите, сударь. Однако не слишком ли много мне чести?

Капитаны обменялись горячим рукопожатием.

Засим, к всеобщему недоумению, господин де Лартиг приказал дать отбой боевой тревоге, привести все в обычный порядок и оставить на верхней палубе только вахтенных.

Покуда офицеры, так и не уразумевшие причину странного поведения капитана, спешили исполнить его приказы, тот увлек Дрейфа на ют, сказав ему с учтивой улыбкой:

– Как видите, дорогой капитан, я не преминул последовать вашему совету.

– Вы не пожалеете, что оказали мне доверие, господин де Лартиг.

– Так вы меня знаете, сударь?

– Как и ваш доблестный корабль, капитан.

Вестовые господина де Лартига накрыли стол в капитанской каюте, выставив всевозможные прохладительные напитки. Командир корабля с предводителем буканьеров разместились за столом, господин де Лартиг наполнил бокалы, и, сдвинув их, они выпили.

– Вы позволите, капитан? – спросил буканьер, доставая трубку.

– Нисколько не стесняйтесь, капитан. Запах табака не доставляет мне ни малейшего неудобства, напротив, даже нравится.