Великан не дрогнул.

– Человек должен доверять тем, кто достоин.

– А ты достоин, Букаяг?

– Об этом могут поведать только мои деяния.

– Твои деяния здесь не слишком в чести, как видишь. Ты убил человека, который принёс моему народу муссон. Ты убил их сыновей, братьев и отцов. Ты напал на моего союзника. Убил ты его или нет, твои деяния привели к его смерти. Станешь ли ты что-либо из этого отрицать?

– Нет, король. Всё так.

Выражение лица Букаяга было сложно истолковать, но Кава подумал, что тому нелегко далось признание. Кава жестом подозвал слуг, и те принесли большое прочное кресло, рассчитанное на самых толстых гостей.

– Прошу, садись. В зале присутствуют лекари, если тебе требуется помощь.

Слуги принесли два подноса с лимонной водой, хлебом и сладким рисом и поставили их рядом с великаном. Он их проигнорировал.

– Я не ранен. Королева сообщила, зачем я здесь?

Королева, подумал Кава, слегка ошарашенный от произнесённого титула.

Конечно, это было правдой – Лани теперь королева островов. Сев позади варвара, она жестом приказала лекарю очистить и перевязать её рану, и Кава постарался заглушить гнев, который поднимался внутри от того, что его дочь пострадала.

– Дочь сообщила мне, что ты желаешь заключить союз с моей семьёй и моим народом. Это так?

– Да, король Капуле. Я желаю защитить вас от Нарана. Я женюсь на одной из твоих дочерей, если таков обычай, или же заключу любой договор, который потребует твой народ.

Кава почувствовал, как закипает от манер этого человека. Варвар орудовал словами как дубинами, даже разговаривая с королём! И тем не менее Кава оперся на другой подлокотник трона и спокойно отвечал.

– Защитить нас? Наран – наш торговый партнёр. Мы не враги.

Лицо Букаяга помрачнело, если это вообще было возможно. Дёрнулся жёлтый глаз, когда варвар оглядел лица советников Капуле.

– У нас нет времени на глупости. Наран нападает на каждый караван, что покидает ваши земли; пытается убить ваших генералов и офицеров в их постелях, подкупает ваших союзников и собирает солдат со всех уголков империи. Скоро они нападут. До следующего сезона засух, если моя информация верна.

Кава снова постарался ничем не выдать своих эмоций, но его молчание было достаточно красноречиво.

– Ты хорошо осведомлён, – бесстрастно сказал он, – если это правда.

– Это правда, король. Мне сообщил Фарахи. Мы были союзниками.

– Если вы были союзниками… – Кава удержался от насмешки, – почему тогда ты напал на его остров?

– Это была уловка. Я уничтожил его врагов, чтобы он смог объединить острова под властью одного королевства. Возможно, это нам следует обсудить наедине.

Несмотря на нелепость утверждения, Капуле решил, что в нём есть правда. Если кто и мог совершить подобное, так это патриарх Алаку. Он так и не смог побороть ненависть людей к имени своей семьи, как не смог и сплотить мятежных владык под единым знаменем. Во время «оккупации» шпионы Капуле доносили ему, что многие из злейших противников Алаку погибли во время «налётов», тогда как верные владыки остались невредимы.

– Боюсь, ты слишком опасен, чтобы мы беседовали наедине, господин Букаяг.

Грудь варвара шевельнулась – похоже, впервые за всё время он глубоко вдохнул, а может и вздохнул.

– Опасность не уменьшится, король, что со стражей, что без.

Это было сказано так просто, что стражники Кавы ощетинились, подняв копья и кинжалы, готовые атаковать по приказу. Теперь настала очередь Кавы вздыхать. Он оглядел окружавших его людей, прежде чем встретиться глазами с варваром.

– Если я позволю себя связать, это поможет? – спросил Букаяг.

Кава нахмурился и понял, что вспотел. Принц Ратама отбрасывал вооружённых людей одной лишь силой мысли. Если истории правдивы, принц умер от рук этого человека. Одно это осознание едва не убило Каву, но он отметил, что его рука сама сжала письмо Фарахи, вцепившись в него как в одинокий обломок древесины посреди бушующего моря.