Словами не передать всего Потока Извинений, что обрушил на бедняжку парень. Ведь после сладостных мук, что он испытал в каморке, его с головой охватили горькие сожаления по поводу всего содеянного. По своей природе – человек добродушный, он не мог простить себе, что посмел очернить честное Имя прекрасной Фины. И оказался не способен совладать со своими низменными желаниями, природу которых до сего дня и не ведал.

Совершенно лишенная всяческих сил, чтобы запротестовать, и уж тем более рассказать Правду, служанка была вынуждена слушать искренние слова паренька стоя к нему боком. Из глаз бедняжки текли горькие слезы боли и отчаяния. Всё тело пребывало в мелкой дрожи.

С высоты «галерки» казалось, что загнанная в угол Фина вот-вот лишится чувств. В свою очередь её «бездушный мучитель» никак не желал узреть всю картину в целом. Ослепленный горячкой и страстным желанием всеми путями и клятвами загладить свою вину, Сажен походил на слепца, что пытается зажечь фитиль в кромешной тьме.

От неимоверного перенапряжения коленочки такой хрупкой и беззащитной служанки, какой казалась Жозефина, дрогнули. Глаза застелила прозрачная пелена, головушка закружилась, и она готова была пасть Жертвой Раскаяния.

В самый последний момент, даже не обратив внимание на слабость бедняжки, к ней кидается Сажен. Не поднимаясь с колен, парень припадает лицом в животик Фины, а его ладони обхватывают служанку за ноги ниже бедер. Отныне она уже не смела надеяться на благоприятный исход Драмы, развернувшейся у всех прямо на глазах.

Одной из немых зрителей всей этой душераздирающей сцены стала Мира. Подойдя к окну следом за подругой, девушка с замиранием сердца наблюдала за всем со стороны. Она прекрасно знала, что именно сейчас твориться в сердце бедного паренька. Доведенный до отчаяния всеми бедами и ужасами Реальной Жизни, он не раз находился у края пропасти. Именно в один из подобных дней парень решился на крайность и спрыгнул с моста с камнем на шее.

Именно тот роковой миг свел их вместе.

А сейчас, он точь-в-точь повторял то, что некогда свершил – изливал свою Душу, умолял о прощении и жалости. А она…

– О, Нет! На её месте оказалась другая! – раздался дикий крик отчаяния в Душе Миры.

Неведомая доселе боль резко сжала сердечко в разы. А затем, словно ядовитым жалом, проткнуло насквозь. Жгучая желчь подступила к горлу, образовав ком, что невозможно было проглотить. Во рту всё пересохло, как в самый жаркий день и её бросило в жар и озноб одновременно. Весь Мир на миг перестал существовать. Рухнули все Надежды, остались лишь воспоминания тех счастливых мгновений, когда она, после всех пережитых страданий, была кому-то по настоящему нужной.

Безнадежно открыв ротик, бедняжка силилась закричать одно единственное слово – имя своего Рыцаря, некогда поклявшегося защищать её. Но как бы сильно не было желание запротестовать вслух – Мира оказалась совершенно не готовой к подобному.

– Они… Они… Обнимаются… Хи-хи-хи… Значит у них всё хорошо, – раздался здесь совершенно наивных, по-детски искренний голосок маленькой девочки Рэи.

Лишь раз опустив на неё мокрые от навернувшихся горьких слез глазки, Мира обомлела. На личике малышки сияла улыбка счастья.

«Неужели в своем стремлении быть счастливой, я совершенно позабыла про чувства остальных?! Ведь счастье одних, это непременно горе для других.

Но, как можно было такое огласить вслух?! Тем более столь юной девочке, не ведающей лжи и предательства».

Она хоть и росла в Городе Отверженных, но благодаря неусыпной заботе покойного отца, оставалась в стороне. До поры до времени ему удавалось уберечь дочурку от всех тягот этого жестокого и несправедливого Мира.