– Владения пиратов? – вскипел адмирал. – Да что ты в этом понимаешь, черт возьми! – После шторма он срывал раздражение на любом, кто подвернется. – Может, скажешь заодно, куда плывет эта посудина? И наши координаты, раз уж ты все знаешь! Не вредно бы и нам их узнать! Да! Не вредно!

– Господин адмирал, о пиратах мне сказал кок!

– Кок! – Дорек чуть не задохнулся от возмущения. – А он-то откуда знает? Значит, кок знает наши координаты! Не вредно, не вредно…

– Порядок, адмирал, успокойтесь, – прервал его принц. – Если присмотреться к судну, то понятно, что оно направляется прямиком к нам.

Адмирал поднес к глазам подзорную трубу. Увиденное крайне встревожило его: паруса в лохмотьях, носовая фигура без головы. Ни единого признака жизни. Не сводя глаз с парусника, он передал подзорную трубу Проказе, думая, что передает ее принцу.

– Ну, что скажете, принц?

– Скажу, что это корабль-призрак, черт его дери! Ну и видок! Это его так пираты отделали?

– Понятия не имею, – сухо обронил адмирал и отобрал у Проказы трубу. – Ясно одно: парусник на якоре. И это мы движемся прямиком к нему.

– А команда? Куда девалась команда? – спросил Проказа.

– Хм-м, – выдавил адмирал. – Если штиль не выманил всех на палубу, значит… на борту никого.

– Или все мертвы, – сказал принц.

Стоило только ему произнести это, как парусник развернуло к ним другим боком. Ужас! На вантах висел полуистлевший мертвец со скрещенными руками, облитый чем-то вроде черной смолы. Желтел только отмытый штормами зубастый череп.

– Ой-ё-ё! – простонал Овид и кинулся на нижнюю палубу, а потом и вовсе нырнул в трюм.

– Что это с нашим баталёром? – удивился один из матросов.

– Призраков боится, – объяснил Проказа, который иной раз от скуки пугал ими толстяка.

– Зрелище не для слабонервных, – признал принц. – Но что все это значит?

– Это предупреждение, ваше высочество, – сказала юнга Эма.

Все повернулись к ней.

– Чума, – уточнила она.

– Чума? – переспросил Гийом.

– Желтая чума, – объяснила Эма. – Покойников опускают в смолу, чтобы зараза не передавалась. Я это видела собственными глазами.

– Давно?! – встревоженно закричал Дорек, не сомневаясь, что под одеждой Эма вся покрыта бубонами.

– У меня еще молочные зубы не выпали, господин адмирал. Страшная картина. Смолой мазали и больных еще до того, как они умирали.

– Думаю, у вас лечили смолой от любой болезни, – насмешливо предположил врач. – И готов пари держать, любого вывешивали потом на пригорке по варварскому обычаю…

Доктор был человеком желчным и вспыльчивым. Звали его Мариус, но матросы прозвали его Микроб. Он был длинный, тощий, сутулый, с лягушачьим безгубым ртом и черными кругами около глаз. Очки судовой врач носил на шее и вздевал на крючковатый нос только в случае необходимости. Народная медицина возмущала его до крайности, он и слышать о ней не хотел.

– Успокойся, Микроб, – подал голос его помощник, фельдшер Лукас. – Покойника вывешивают, когда нет никакой надежды. Предупреждают другие суда об опасности. Сказано же тебе, это предупреждение.

Пока они беседовали, «Изабелла» по воле морских течений подходила все ближе и ближе к зараженному чумой паруснику.

– Что будем делать, адмирал? – снова спросил принц Тибо.

– Подумаем, принц. Можем бросить якорь, чтобы не приближаться. А можем начать лавировать и постараться отойти подальше.

Адмирал послюнил палец и поднял его к лазурному небу.

– Увы! Ветра нет! Ни на мушиный вздох, ни на блошиный пых, ни на комариный чих.

– Хотя адмирал и лих! – раздался голос.

Команда грохнула. Дорек развернулся на каблуках. Но как узнаешь, кто крикнул? Он грозно нахмурился, а принц Тибо закусил губу, чтобы не расхохотаться.