Целевые бомбы-вонючки. Смешать не более четырёх капель концентрированных выделений скунса с древесной смолой для придания клейкости. Я могла бы расчистить путь в мгновение ока.

Обычный ответ моего организма на угрозу: вспоминать полезные рецепты. Но мысли не могли нас вытащить.

Я заметила просвет в толпе и толкнула Зейна туда:

– Давай!

Кто-то стал выкрикивать и его имя тоже:

– Зейн! Если здесь сокрыт рецепт Аква вита, не выводит ли это ЗА из игры? Каково тебе спать с врагом?

В ответ Зейн лишь ускорил шаги. Он уже не стеснялся, расталкивая зевак на пути к двери нашего дома, которая распахнулась, стоило нам ступить на крыльцо… Папа втащил внутрь сначала Зейна, а затем и меня. Все вместе мы с силой захлопнули дверь и привалились к ней, тяжело дыша.

Папа оправился первым:

– Сэм… что же ты натворила?

Мы решили, что откроем лавку, несмотря на толпу, а Зейн ушёл в лабораторию ЗА.

Фатальная ошибка. Лавка моментально заполнилась людьми, и ни один из них не относился к числу наших клиентов. Мой взгляд поймал какой-то мужчина, который стал проталкиваться к прилавку и рассказал угнетающую историю о своей жене, чью болезнь не мог вылечить никто – ни обычный алхимик, ни синт.

– Послушайте, сэр. Мне очень жаль вашу жену, – не зная, как подбодрить его, я покраснела. – И, хотя мы могли бы облегчить некоторые из симптомов специально приготовленными зельями, болезнь вашей жены всё ещё остаётся неизлечимой…

Его взгляд бросался между мной и полками с ингредиентами за моей спиной. Слишком хорошо я понимала чувство, которое видела в его глазах. Отчаяние. От сочувствия щемило сердце. Он нагнулся над прилавком, не обращая внимания на толпу. Его голос упал до хриплого шёпота:

– Но по новостям утром сказали, что у вас есть Аква вита.

– Простите… – снова заизвинялась я, качая головой.

– Если надо, я заплачу! – он вынул кошелёк.

И я протянула руку, чтобы его остановить.

– Даю вам слово, у нас нет средства от всех болезней. Это легенда…

– Но так и вы – легендарные Кеми! И если кто-то и сможет воплотить сказку в реальность, то только вы! – перебил он, не желая слушать. А когда я покачала головой, грохнул кулаком по прилавку. – Мне надо! Я знаю, она у вас есть!

– Сэр, отойдите, – ко мне поспешил папа. – Как уже объяснила моя дочь, у нас нет средства…

– Ты врёшь! – закричал он. Остальные люди в лавке и в очереди, успевшей выстроиться снаружи, жадно следили за нами, подбадривая его.

– Отдайте нам лекарство! – выкрикнул кто-то, и его крик подхватил тот, кто спорил со мной. Он замахнулся кулаком:

– Да, отдайте нам лекарство!

– Сэм, встань за мной, – приказал папа.

Я подчинилась. От страха захватило дух: я видела, как растёт напряжение в толпе, грозившей затопить нас, словно расплавленная лава. В любой момент всё могло взорваться.

Очередь напирала, и человек, стиснутый со всех сторон, подался ко мне. Не успели его жадные лапы коснуться прилавка, как с потолка посыпался дождь искр, отрезавший нас от толпы. Мужчина с криком отдёрнул руки.

Искры от сварки – для создания непроницаемого барьера. Специально обработаны так, чтобы не прожигать дерево.

В следующую секунду воздух пронзил жуткий вой, и я зажала руками уши.

Вой банши – самый болезненный в мире звук, собирать при полной луне на кладбище.

Это сработала наша система безопасности. Папа кинул мне пару заколдованных наушников, отсекающих шум, и только благодаря им я не оглохла от разразившихся в лавке завываний банши. Люди уносили ноги во всю прыть. И, едва последний из них выскочил наружу, мы закрыли дверь. Вряд ли ей суждено открыться вновь в ближайшее время.