Но во время ужина Кэт заметила, что Хэксби то и дело бросает на нее обеспокоенные взгляды. Девушка понимала, что он все больше и больше от нее зависит, а когда его болезнь усугубится, Хэксби и шагу ступить без нее не сможет. Свадьба была назначена на конец октября, в следующем месяце о бракосочетании будет объявлено. Скромная церемония состоится в новой церкви в Ковент-Гарден.

– Здание в стиле Иниго Джонса, – с довольным видом рассуждал Хэксби. – Это вам не ветхие несуразные церкви, построенные в средневековых городках папистами.

После ужина, когда они спускались на первый этаж таверны, Хэксби дотронулся до руки Кэт и тихонько спросил:

– Как вы себя чувствуете? Вам нездоровится?

– Нет, сэр. Ничего страшного, просто женское недомогание.

Хэксби тут же шарахнулся от нее и взял под руку Бреннана. На улице архитектор объявил, что портшез брать не будет: он прекрасно дойдет до дома на своих двоих. Бреннан и Кэт переглянулись, молча согласившись, что одного Хэксби отпускать нельзя. Втроем они медленно брели в сторону двора «Трех петухов» рядом со Стрэндом – Хэксби снимал там комнаты на втором этаже одного из новых домов. Бреннан зашел во двор и проводил архитектора до самого порога, а Кэт задержалась на Стрэнде.

Бреннан вернулся очень быстро, и они вместе зашагали туда, откуда пришли. Кэт с радостью прогулялась бы одна: за прошедший год она усвоила законы лондонских улиц. Кэт всегда носила с собой нож и в случае необходимости хваталась за него без малейших колебаний. Но Хэксби будет недоволен, что она ходит одна после наступления темноты, и девушка позволила Бреннану себя проводить. К тому же им было по пути.

– Что-то случилось? – спросил Бреннан, когда они проходили мимо церкви Святого Климента Датского. – Вы за ужином и двух слов не сказали.

– Нет, ничего.

Ответ сорвался у нее с языка сам собой. Но затем Кэт вдруг передумала и приняла другое решение.

– А впрочем, это неправда. У меня и впрямь возникло одно… затруднение. Мне нужно на время уехать. Никто не должен знать, где я. Даже господин Хэксби.

– Почему?

– Не могу ответить.

– Куда же вы уедете?

– Даже не представляю.

– Что за глупости? – покачал головой Бреннан. – Это из-за того письма?

Кэт кивнула:

– Дело срочное. Мне необходимо уехать, и как можно скорее.

Они проходили мимо Сомерсет-хауса. Неподалеку отсюда к западу располагался Савой, где жил Марвуд, и Кэт подняла воротник плаща, пряча лицо.

Бреннан неверно истолковал ее действия.

– Боитесь, что за вами следят?

– Возможно.

«Одинокая женщина неизбежно привлекает внимание, – подумала Кэт. – И чаще всего – нежелательное».

– Для вас очень важно, чтобы спальня была удобной? – вдруг спросил Бреннан.

Кэт устремила на него взгляд, исполненный негодования.

– Что?!

– Я имел в виду место, где вы будете скрываться, – торопливо пояснил Бреннан. – Что, если для вас найдется убежище, но жизнь там будет нищая и убогая – совсем не такая, к какой вы привыкли?

– А почему вы спрашиваете?

– Я знаю одно место, где вы сможете пересидеть неделю-две, а может, и дольше. Проживание стоит недорого.

– Если мне там ничто не будет угрожать, обойдусь и без пуховой перины, и без услуг горничной. Вы ведь о таких удобствах говорили?

– Раз так, я, пожалуй, смогу вам помочь. – Бреннан запнулся в нерешительности. – Хотя девушке вашего положения там, конечно, не место. Но зато вас точно не найдут. Никому даже в голову не придет там искать.

– И где же это ваше убежище?

– В нескольких милях от Лондона. Это лагерь погорельцев, он разбит на земле моего дядюшки. Раньше дядя ее возделывал, но после смерти сына его хозяйство пришло в упадок.