– Откуда вообще у кота трубка?

– У хозяина спер-р, все р-равно лежит без дела, – кот недовольно заурчал. – Да, чтоб тебя!

Понимая, что его поймали с поличным, животина развалился в кресле по-человечески и зыркнул на меня надменными пронзительно-зелеными глазами.

– Итак, кто ты, и почему меня слышишь?

Кот-дознаватель? Не хватало света в лицо и… да, в общем-то, остальное все было. И трубка, и наглость, и прошибающий на вылет взгляд, и пробирающий до костей властный голос.

– Может, ты из подмирья? – предположила, разглядывая нового знакомого с интересом патологоанатома. До этого момента я думала, что учитель Пьёрн – особенный и единственный в своем роде. Он крайне замкнут, когда речь заходит о семье или его жизни, а тут… Да точно из подмирья! Есть, конечно, небольшой шанс, что от удара по голове у меня помутился разум, но я ставлю на первое.

Кот утробно заурчал. Его шерсть встала дыбом, а хвост превратился в огромную метелку для стряхивания пыли. Такие бы ресурсы, да по книжным полкам, чтоб не чихалось!

– Я похож на безумного монстра, девочка? – прошипел кот.

– Нет. Вы похожи на моего знакомого фазана. Если встретите, не вздумайте съесть. Мне кажется, он один из ваших.

О разумных сущностях подмирья известно немного. Сам учитель не любит о себе распространяться. Я знаю лишь то, что они есть и от кого-то или чего-то бегут. В подмирье учитель ходит только за травами для моего зелья, и, каждый раз уходя, прощается навсегда.

– Не понимаю, о чем ты. Я обычный кот. Просто умнее остальных. В том числе и, – меня смерили презрительным взглядом с головы до ног. – И некоторых двуногих тоже.

– Тогда, о премудрый кот, – я изобразила шутливый книксен, – не соблаговолите ли помочь мне в одном нехитром деле? Ваш обширный кругозор и, несомненно, великолепное знание здешних мест мне весьма пригодятся…

Котяра немного повыделывался, но все же выслушал мою просьбу и, важно вышагивая, повел меня к одному из дальних стеллажей.

– Мать хозяина погибла шесть лет назад. Добрая была двуногая и наивная до жути. Ты на нее чем-то похожа, – кот даже остановился, чтобы осмотреть меня в тусклом свете шаров из молний. Кивнул, мотнул хвостом и продолжил путь. – Она хоть и была светлой, но изучала тьму. Особо интересовалась проклятьями. Точнее, тем, как их снять. Ты можешь перелопатить всю библиотеку, но не найдешь ничего стоящего. А вот здес-с-сь…

Кот остановился и прошипел как змей, сверкнув в полутьме изумрудными глазищами. Мы остановились возле стены, отделанной деревянными панелями и фресками.

– Здесь ты, возможно, найдешь то, что ищешь.

– Здесь ничего нет.

Я добавила еще несколько шариков, они разлетелись, но ничего интересного не обнаружили. Диван, несколько журнальных столов, даже стеллажи стояли задними стенками. Мы зашли в тупик, красиво обставленный, но, все же, абсолютно безынтересный.

– Она же не дура хранить такие знания на полке! – кот поднялся на задние лапы и постучал себя по голове. – Дневник в тайнике. Даже хозяин о нем не знает.

Кот таинственно захихикал, явно довольный собой.

– И ты так просто отдашь мне этот дневник? В чем подвох?

– Двуногие, – он мотнул башкой. – Во всем подвох ищете. Что, не веришь в мою добросердечность?

Я состроила усомнившуюся мину.

– Должна будешь, – таинственно произнес кот, облокотившись о стену, как бывалый покоритель женских сердец. – Одно желание.

Стать должницей кота? С одной стороны, что он может попросить? Килограмм трески? С другой стороны – это разумная сущность подмирья… Впрочем, если в дневнике матери дарси Драгнора будет что-то ценное, я заплачу любую цену.