– Он прочил на свое место сына, – уголок рта Эдварда криво дернулся, как всегда при упоминании о младшем Хорне, – теперь место вакантно. Ты не хочешь занять?

– Плохая шутка, – скривилась я, перебирая в памяти влиятельных чиновников.

Магические семейства отпадают – у них и так работы по горло, а больше никто из преданных трону и королю не приходил на ум.

– Подумаем об этом после, – в конце концов произнесла я, – сейчас самое главное – утихомирить народ и не допустить войны.

Серьезная учеба на время была забыта. Мы успевали лишь посетить пару лекций утром, иногда одну‐две практики, затем ехали во дворец. Эдвард готовился к спешной коронации, я ему помогала всем, чем могла. От имени наследника писала официальные письма монархам. Устраивала приемы, чаепития с послами, дипломатами, консулами. Мы с королевой на пару выливали столько улыбок и лести, что казалось, они тонут в них. Нам удалось заручиться поддержкой четырех соседних королевств. Те пообещали помочь вооружением, но открыть второй фронт отказались.

– Мы слишком расслабились за то время, пока в королевстве царила магия, – сказал как‐то Эдвард за поздним ужином вдвоем, – мы считали себя властителями мира, неуязвимыми и могущественными. Сотни лет расширяли территории, не думая, как будем защищать их, если придется. А сейчас, чтобы доехать из Шалира до ближайшей западной границы, даже на поезде требуется не меньше недели. А ведь даже не везде проложена железная дорога. На дальних границах, у гор, почти нет форпостов. Чтобы подтянуть туда войска, необходимо время. Много времени.

Я молча слушала Эдварда и думала, как же рано он повзрослел. Юноша, с которым я делала уроки в школе, исчез. Передо мной сидел молодой король, серьезный, хмурый, с темными от недосыпания кругами под глазами, с печатью хронической усталости на лице. А ведь ему всего двадцать. В его возрасте нужно веселиться, встречаться с девушками, кутить с друзьями в ресторациях. Как это делал Торус.

Я тряхнула головой, прогоняя образ сына судьи.

– Когда ты нормально спал в последний раз?

Его высочество небрежно отмахнулся.

– Неважно.

– Важно, – с нажимом произнесла я, – если не хочешь свалиться под ноги Хорну на коронации, ты должен отдохнуть.

Эдвард поднял на меня покрасневшие глаза.

– Можно я сегодня останусь у тебя?

В голосе было такое ожидание и надежда, что я растерялась.

Мысли заметались испуганными воробьями. Хотя… вряд ли он имел в виду то самое. На него же без слез не взглянешь.

– Оставайся, – ответила с улыбкой, – хоть прослежу, чтобы ты выспался.

Эдвард заснул быстро, только нашел мою руку, сжал и отключился. А я боялась пошевелиться. Лежала одетая в огромной кровати и думала, что дворцовым сплетникам завтра будет чем поживиться: наследник впервые ночует в покоях фаворитки. Репутация и так разрушена – нечего переживать.

Опыт новый и интересный – спать с мужчиной в одной кровати. Он странно дышит, сопит, горячий, как печка, и пахнет бумагой, чернилами, пылью и немного потом. Необычно, но приятно.

Я улыбнулась, поправив будущему королю упавшую на лоб челку. Эдвард прерывисто вздохнул. Сердце сжалось от нежности.

Мой лучший друг, младший брат, верный соратник. Мой король. Но не любимый, увы…

Утром у покоев выстроилась очередь из просителей разбудить его высочество. Я стойко защищала вход в спальню, пока на часах не стукнуло девять. После этого позволила зайти камердинеру, а сама отправилась в кузницу. Пора браться за блокноты отца, множество которых я нашла на полках.

Формулы, формулы, формулы. Непонятные, длинные, сложные, некоторые на две‐три страницы мелким текстом. В основном оружие. Части пушек, ружей, базук. Бывший главный помощник отца, работающий здесь, рассказывал, что Крей делал лишь заготовки – стволы разных калибров, патронники, затворы и прочее. Конечно, проще дотронуться до слитка железа, произнести формулу – и вот на месте слитка гора одинаковых стволов или спусковых крючков. Заготовки вывозились в мастерские, там уже из них собирали ружья, прикрепляли деревянные приклады и так далее.