А я чувствую облегчение.

Такое, что даже дышать мне теперь стало легче. Будто с груди сорвали железную клетку, и в легкие ворвался долгожданный воздух.

– А что случилось с вашим отцом? – лорд Ральф внимательно смотрит на Уильяма.

Тот горестно вздыхает:

– Мне стыдно говорить об этом, но мой отец перебрал с вином. Он спускался по лестнице, упал и сломал шею.

Это ужасно, но я едва не рассмеялась от услышанного.

Мне не жаль этого пьянчугу, и такое завершение жизни вполне достойно этого жалкого человека.

Слава Богу, что я не успела стать его женой и познать весь ужас от близости с ним. Одна только мысль об этом – и я ощущаю удушающий смрад, что всегда сопровождал барона Марвина-старшего.

– Мои соболезнования, – Мелинда сочувственно смотрит на Уильяма и Урсулу. Догадываюсь, что говорит она так неспроста. Мачеха ищет в них своих союзников.

– Благодарю, – подает голос Урсула. Она опускает взор вниз, и я вижу, какие красивые, длинные ресницы у неё.

Перевожу взор на Уильяма. У него тоже красивые ресницы и еще более красивые глаза. А эти темные, слегка вьющиеся волосы!

Он напоминает мне прекрасного принца из старинных легенд.

Но одной красоты слишком мало для того, чтобы верить ему.

– И вы, стало быть, решили взять в жены леди Розалинду? – лорд Ральф не сводит пристального взора с лица барона. Ему неуютно от такого внимания, и он невольно передергивает широкими плечами.

– Да, милорд, – голос Уильяма звучит твердо. – Я хочу жениться на леди Розалинде.

От его признания в моей груди расползается тепло. Я снова улыбаюсь. Мне нравится решительность барона.

– Давайте продолжим разговор за столом, – граф властно указывает рукой в сторону стола, и мы все размещаемся по своим местам.

Как и в прошлый вечер, я сажусь по правую руку, после одного из рыцарей лорда Ральфа. Рядом располагается Джейкоб. Место для барона Марвина и его сестры – напротив, слева от Мелинды.

Сегодня на ужин подают цыплят, фаршированных травами и шариками из теста. Я тщательно контролирую себя, дабы не проявиться как невежа. Но мне непросто сдерживать себя. Я нервничаю, и не знаю куда девать свои дрожащие ладони.

С тех пор, как меня поместили в темницу, эта дрожь продолжает периодически появляться. Иногда в самые неожиданные моменты. Вот сегодня, когда Бетси причесывала меня, я, вдруг, вспомнила о том, как темно в каменном заточении, и тот час мои руки начали трястись. И хотя я была уже в своей спальне, а рядом со мной – моя горничная, я никак не могла унять эту дрожь.

Вот и сейчас снова мне приходится прятать ладони и пытаться отвлечься. Не хочу, чтобы барон заметил моё состояние.

– Вернемся к вопросу о женитьбе, – лорд Ральф подносит к губам деревянный кубок и делает глоток. – Расскажите, Уильям, отчего мы прежде не слышали о вас?

– Все просто, милорд, я жил в Бургундии, в доме моей тетушки. Я и моя сестра.

– Почему же вы с сестрой покинули отчий дом? – граф вскидывает темные брови.

– Мы не покидали, милорд, – Уильям грустно улыбается, – наш отец сам оставил нас там. Видите ли, он говорил, что от нас – близнецов, а мы с Урсулой – близнецы, у него слишком болит голова. Мы мешали его свободной жизни.

– Печально, когда родитель избавляется от своих детей, – лорд Ральф ставит на стол кубок и берет с корзины ломоть хлеба. Грубо отрывает кусок, и мне кажется, что он отрывает голову какому-то невидимому врагу.

Мне не по себе от этого зрелища.

– Расскажите о том, какие владения оставил вам ваш покойный отец?

Граф чуть откидывается назад. Его взгляд неотрывно следит за Уильямом, и я начинаю испытывать к барону сочувствие. Выдержать столь пристальное внимание лорда – непростое испытание.