Он хотел поквитаться с королем, отобрав одну из его дочерей, а сейчас с замиранием и трепетом слушал, как та поет. Он даже не знал ее имени.

«Нет, ей не страшно. Она не испугалась ни меня, ни того, что я запер ее в башне», – ему захотелось узнать, в чем секрет принцессы. Почему она так спокойна и поет…

Дверь скрипнула, и он приоткрыл ее, образовав щель: девушка сидела на ложе, волосы рассыпались по плечам и простыне. Мертвенно-бледные пальцы скользили по вибрирующим струнам, глаза были закрыты. Чародей понял, что даже не знает, какого они цвета.

– Ты совсем не боишься ожидающей тебя участи? – спросил он.

Мелодия смолкла.

Она подняла на него серебристо-серые глаза в обрамлении длинных ресниц. Черты ее лица заострились. Девушка отложила лютню и, поднявшись с кровати, подошла к нему.

Минуту она вглядывалась в его лицо: не уродлив, но и не прекрасен, как ее будущий жених с тонкими, несколько девичьими чертами лица и большими голубыми глазами. Взгляд незнакомца был пронзителен и далек от юношеской наивности, которую она встречала у других претендентов на её руку и сердце. Темные волосы коротко острижены. В его внешности не оказалось ничего для придания шарма: ни кудрей, ни даже бородки из редких волосков. Острый гладковыбритый подбородок, тонкие строгие губы. Правую скулу прочерчивал длинный шрам, а в мочке уха поблескивало крохотное серебряное колечко. Широкие плечи скрывал плащ.

– Вы полагаете, приготовленная отцом участь лучше, чем заточение здесь? – она развела руки в стороны. – Насколько мы далеко от королевского замка?

Незнакомец нахмурился:

– Достаточно далеко… вряд ли вы сможете осилить Маэльстрем4 в одиночку.

Он ожидал увидеть испуг, услышать плач, но принцесса вновь его удивила. Ее губы расплылись в улыбке, глаза засверкали.

– Я никогда не бывала на море, должно быть, там красиво… – она провела ладонями по складкам платья, сняла с них налипшую паутинку. – У вас не найдется инвентаря для уборки? Видимо, здесь давно никто не жил… – она потерла нос и чихнула. – Прошу прощения.

Чародей не знал, что сказать. Принцесса просит у него метелку с тряпками, чтобы собственноручно убраться в этой давно забытой башне. Остальную часть своего замка он держал в чистоте, но для пленницы выбрал мрачное грязное место, далекое от привычных для девушки условий.

– Могу я узнать ваше имя? – как ни в чем не бывало продолжила она, словно ведя светскую беседу. И тут же поспешила добавить: – Вряд ли я с кем-нибудь смогу перекинуться парой фраз или передать письмо с донесением на вас.

– Корвус Скальд, – коротко ответил чародей и удалился, хлопнув дверью.

Немного помешкав, он щелкнул пальцами – и в башне появилось все необходимое для уборки. «Посмотрим, на что вы способны, принцесса Оталия».

Скальд ушел, но возникли добротная метла, совок, ведро и стопка тряпок.

«Как бы негодовал отец, узнав, чем я занимаюсь». Король всегда считал подобные занятия работой для черни5, но никак не для аристократов и уж тем более принцесс.

Оталия думала, что она – самое большое разочарование отца. С годами девушка осознала: бесполезно надеяться, что отец станет ею гордиться, поддерживать в тяге к знаниям. Ота делала все, чтобы не быть белоручкой и невеждой, как старшие сестры. Их же участь ничуть не огорчала – они были готовы выйти замуж за богатых и красивых, а если не привлекательных, то хотя бы не стесненных в средствах.

Оталия стала быстро орудовать метлой и совком. Никогда ей еще не приходилось столько чихать. Распахнув окна, чтобы не задохнуться от поднявшейся пыли, принцесса старалась не пропустить ни одного угла и поверхности, все громче ворча на хозяина замка. Затем настал черед вытряхивать постельное белье, покрывала и все, что было в шкафу. От уборки ломило поясницу, нежные руки болели. Кожа на них стала сухой, несколько ногтей сломалось, лицо покрылось слоем пыли, а глаза щипало, словно в них насыпали песка. Из зеркала глядела растрепанная девица, далекая от образа принцессы.