Именно к этому музею мы и поехали! Кадиллак свернул на поляну, забрался на холм, проехал по мосту и заехал в ворота, въезд в которые охраняли две безобразные на вид горгульи. Пока мы ехали по мосту, я услышала журчание небольшой реки, и мельком увидела в ней стайки серебристых рыб. Машина заехала внутрь крепости и остановились.

Моё тело замерло в ожидании. Даже мурашки не появились – они от ужаса решили не вылезать, а наоборот, закопаться поглубже в кожу.

– О ваших вещах позаботится дворецкий.

Я вздрогнула. Дверь машины резко открылась, меня встретил почтительным взглядом невысокий мужчина в клеточном костюме и белых перчатках. Как бы он ни старался прикрыть лысину длинной чёлкой, уложенной назад, блеск кожи, лишённой волос, сразу бросился мне в глаза.

Мои кроссовки оказались на брусчатке, в нос стремительно направился сырой холодный воздух. Захотелось вернуться в прогретый салон.

– Следуйте за Ефимом. Встретимся в аудитории, когда прибудут остальные студенты.

Я пошла за господином и его клеткой на шуршавших штанах. Он взял мои призы и сумку с вещами, которую я забыла вчера у Виктора. Я взмолилась, чтобы он нёс её аккуратно, ведь там находилось всё самое ценное, что только у меня было: основная косметика, спортивная форма, кроссовки, красивое бельё, украшения, корона первой вице-мисс, влажные салфетки и многое другое.

Машина осталась под навесом второго этажа замка. Я удивилась планировке дворца, никогда раньше ничего подобного не видела: по периметру в форме квадрата шли высокие стены тёмно-серого камня, в центре меньшим квадратом очертился внутренний двор с кустами сирени и, кажется, лавочками. Я хотела замедлиться и осмотреться, но Ефим беспощадно засеменил ногами ко входу. Тяжёлая резная дверь, состоявшая на пару из дерева и металла, скрипнула петлями и впустила нас внутрь. Началась спиральная лестница. Она вела, как я поняла, на вершину главного шпиля. Ефим же меня на самый верх не повёл, мы сошли с лестницы на втором этаже, под тусклый свет из маленьких окон прошли по длинному коридору, преодолели очередную тяжеленую дверь, впереди показалась гостиная, но Ефим и от неё свернул. Снова ступеньки… Третий этаж… Здесь я увидела три спальни, уже обрадовалась, но Ефим пошёл ещё выше – на четвёртый мансардный со скошенным потолком. Моей точкой назначения оказалась просторная комната площадью как три спальни на третьем этаже.

– Ваши покои.

Дворецкий положил мои вещи на коричневую софу, поклонился и ушёл. Я осталась одна посреди футбольного поля в стиле барокко. Прямо кукольный домик для барби девятнадцатого века: со стен на меня смотрели музы в простынях, Валентины, стреляющие стрелами любви, портреты дам, заключённые в позолоченные рамы. Я боялась даже дыхнуть на мебель, не то что сесть. Всё явно доставили из антикварного магазина – красное дерево, вензеля, шёлковые подушечки. Чтобы с чистой совестью находится в такой комнате, требовался белый кудрявый парик и пышная юбка. Я со своими скинни-джинсами не вписывалась в окружающую меня рапсодию изысканного стиля.

Я всё-таки отважилась сесть на диван. Как заворожённая уставилась на белый потолок со скошенными сводами, в глаз мне залетел световой зайчик от хрусталя на люстре, рот невольно открылся.

М-да, вот это тебя занесло, Диночка.

Спустя несколько мгновений сознание ко мне вернулось. Я более осмысленно посмотрела на комнату, заметила две кровати, два стола, два зеркала, два шкафа… Да это как в общаге комната на двоих! – осенило меня.

В уме сложилось два плюс два – обучение в академии подразумевало жизнь здесь и меня уже заселили, хотя я ещё не дала своё согласие. Виктор похоже решил всё за меня.