– Кьеран, – резко сказал он, – ты же принц фэйри. Так будь им!

Кьеран бросил на него темный, яростный взгляд. Он тяжело дышал. Дивья, кажется, хотела спросить: что ты творишь? – но не успела. Кьеран поднял руку, схватился за ветку и закрыл свои черно-серебряные глаза.

Лицо его превратилось в белую маску, челюсти напряглись. Листья на дереве зашелестели, затрепетали, словно под ветром… словно дерево говорило о чем-то.

– Что происходит? – шепотом поинтересовалась Дивья.

Свет с треском побежал по стволу – не молния, чистые белые искры, – окружил Кьерана, словно его очертили золотой краской по контуру. Волосы его сделались странного зелено-золотого цвета, чего Диего за ним никогда не замечал.

– Кьеран, ты… – начал Диего.

Тот вскинул руку – все еще с закрытыми глазами – и слова полились изо рта, на языке, которого Диего никогда не слыхал. Жаль, Кристины тут нет, она бы перевела… Кьеран уже кричал – Диего показалось, что он расслышал «копье ветра» и еще раз, и еще…

Копье ветра? Разве это не…

– Сюда идут! – закричала Дивья, подбегая к двери, захлопывая ее и запирая. – Диего, их там слишком много.

Стеклянный потолок взорвался. Диего и Дивья ахнули.

Белый конь проломился сквозь купол – летающий белый конь, прекрасный и горделивый. Дождем посыпалось битое стекло, и Диего нырнул под ближайший стол, утаскивая за собой Дивью. Кьеран открыл глаза и радостно простер руки к Копью Ветра, который спикировал к нему, быстрый как стрела и легкий как пух на чертополохе.

– Ангел меня побери, – прошептала Дивья. – А ведь я так любила пони, когда была маленькая…

Кьеран взвился на спину скакуну. Волосы его уже вернули себе нормальный иссиня-черный оттенок, но все еще потрескивали энергией. С пальцев на ходу слетали искры. Он протянул руку Диего – они с Дивьей как раз выбрались из-под стола, хрустя ботинками по битому стеклу.

– Идемте со мной!

Комната была наполнена ветром и холодом, запахами карпатских лесов и озерной воды. Потолок над их головами распахивался в звездное небо.

– Вам нельзя тут оставаться!

Но Дивья покачала головой, а за ней, подавив желание свободы, и Диего.

– Мы останемся и будем сражаться, – сказал он. – Мы Сумеречные охотники. Мы не можем сбежать и предоставить худшим из нас захватить власть. Мы должны сопротивляться.

Дверь в библиотеку с грохотом распахнулась. Гладстон и дюжина человек из Когорты ворвались внутрь и встали как вкопанные.

– Остановить его! – крикнул Гладстон, указывая на Кьерана. – Мануэль, Ануш…

– Кьеран, пошел! – рявкнул Диего.

Принц схватил коня за гриву, и они ринулись в воздух, не успел Мануэль и шагу ступить. Кажется, он даже оглянулся на Диего, но в следующий миг Копье Ветра уже пробил потолок, а дальше лишь яркая белая искра прочертила ночную черноту.

Позади Диего захрустели шаги. Дивья смотрела на него полными слез глазами – кузен Ануш уже крутил ей руки за спиной.

– Ты об этом пожалеешь, – произнес ему прямо в ухо хриплый от наслаждения голос Мануэля. – Очень, очень пожалеешь, Росио Розалес.

И наступила тьма.

Эмму Нене посадила на своего иноходца; Джулиан ехал позади Фергуса, так что возможности поговорить у них не было. Они ехали под зеленым пологом деревьев; золотые копья света, проникавшие сквозь него, постепенно обретали оттенок бронзы. День клонился к закату. Эмме было ужасно плохо.

Она хотела поговорить с Джулианом, придумать какой-то план… что они станут делать, когда прибудут к Благому Двору? Что скажут Королеве? Как потом выберутся оттуда? И что им вообще от нее надо?

Однако другая ее часть была в ярости на Джулиана. Какого черта он утаил от нее такую важную часть плана? Она вслепую пошла в страну фэйри, думая что у них одна миссия… а на самом деле, кажется, совершенно другая. А третья, очень хладнокровная ее часть спокойно заявила: он ничего тебе не сказал только по одной причине – потому что ты точно откажешься следовать его плану. Эмма понятия не имела, что это за план, но он ей уже не нравился.