“Ханаанцы” противопоставляют “евреев” – “иудеям”, евреи же, по их концепции, должны смешаться с арабами Палестины, отторгнуть иудеев диаспоры и образовать одну нацию, говорящую на иврите. Она должна включать все этнические группы, живущие на территории – от Средиземного моря до реки Евфрат.

Наоми хорошо помнит первые заявления этой группы еще в 1942, когда в Европе бесчинствовала нацистская идеология, и миллионы евреев заплатили кровью за свое “иудейство”. Группа виделась эфемерной на фоне расширяющегося в мире марксизма в советском толковании, который распространился, как огонь в сухом хворосте в кибуцах и еврейских поселениях. Массы бредили социализмом. Но в среде интеллектуалов – поэтов, прозаиков, журналистов, бунтующей молодежи росла неприязнь к стремлению воевать для покорения арабского населения, как интеллигентам казалось.

Группа ошибочно считала это подобием ситуации в России, где буржуазия пыталась установить свою власть над рабочим классом. Бесконечные катастрофы, из поколения в поколение, преследовали евреев, которые жертвовали жизнью во имя сохранения иудаизма. И вот, именно в период возвращения евреев на свою историческую родину и стремления возродить нацию из их среды встают идеалисты, отрицающие дух иудаизма и эту страну как отечество всех евреев мира.

“Партизаны правы, считая это скандалом и предательством, – говорит Израиль, подтверждая ее мысли и выводы. – Я не прощу этой горстке молодых, а скорее, молодчиков, тот, испорченный ими, вечер памяти Катастрофы. Ковнер и Ружка рассказывали о гетто в Вильно, о деятельности партизан в лесах, пели песни партизан. Старожилы кибуца пустили слезу, когда они спели – “Не говори, что мы идем в последний путь”. Эту песню принес в гетто автор текста Гирш Глик. И не было нужды знать, что авторами мелодии были евреи, братья Покрасс из России, написавшие песню “Ждет казачка молодая у ворот”. Песня эта поднимала силу духа партизан в период разочарования и беспомощности перед жестоким сопротивлением их борьбе командира еврейской полиции в гетто Якова Ганса.

И тут парень грубо прервал пение: “Это не наше дело. Мы не иудеи, мы потомки ханаанцев!” Его поддержали его дружки: “Мы не хотим слушать этих, с позволения сказать, “иудеев”, которые шли, как скот на убой, и не оказывали сопротивление палачам!”

Отцы основатели кибуца Бейт Альфа были шокированы до глубины души. Те, товарищи которых были жестоко уничтожены в лагерях смерти, плакали. Как можно бросать такие обвинения в лица мужественным партизанам?”

Чувствуя их боль, Израиль пытался успокоить Ковнера, его жену Итку, их подругу Ружку. Разговор их длился всю ночь.

Речь шла об уничтожении евреев Литвы.

Наоми была потрясена пересказом Израилем не просто свидетельств очевидцев, а участников тех страшных событий, понимая, какой это бесценный документальный материал для ее романа. Слова жгли, как раскаленное железо.

Голод, террор, акции, конвои гестапо, ведущие евреев на расстрел в леса Панеряй, известные всем в мире, как Понары. Кто мог себе даже представить, что война окажется сущим адом?

Израиль повторяет слова Ковнера: “Мы пытались сопротивляться приказам нацистов. Глава еврейской полиции в гетто Яков Ганс – весьма спорная личность. Он изо всех сил старался создать иллюзию, что всё в гетто нормально. Воскресный день посвящали культурным мероприятиям, создали театр, хор, проводили музыкальные конкурсы. В молодежном клубе царила настоящая культурная атмосфера. Каждый выбирал понравившийся ему курс. Шестилетний ребенок сидел за фортепьяно, сочинял песенку. По Гансу, предпочтительней была гибель евреев от рук нацистов, – сколько бы таких жертв ни было, – чем уничтожение всего гетто. Он считал, что следовало беспрекословно подчиняться приказам нацистов. Он был против ухода в лес пятисот узников гетто, что могло привести к расстрелу двадцати тысяч евреев за колючей проволокой. На глазах уводили родителей, братьев и сестер. Это не могло быть капризом какого-то одного офицера СС. Не было сомнения, что это лишь начало всеобъемлющего плана истребления еврейского народа. Те, кого уводили за ворота гетто, никогда не возвращались. Гитлер планировал истребить всех евреев Европы.